Стокгольмский синдром - Яна Розова Страница 22

Марская удалилась в свой кабинет, а Злата осталась сидеть на подоконнике. Докурив одну сигарету, она взялась за другую, а чтобы не встречаться глазами с любопытствующими сотрудницами «Студио М», отвернулась к стеклу.

Офис агентства недвижимости занимал два кабинета на втором этаже нового и очень модного гродинского бизнес-центра, который по фантазии жены владельца назывался «Санта-Барбара», что должно было вызывать ассоциацию с престижем и процветанием. Из окон фасада здания открывался вид на улицу имени вождя мирового пролетариата товарища Ленина. Вождь в самом страшном сне не мог бы себе представить, что не пройдет и столетия со дня его смерти, как по улице, названной его именем, будут сновать буржуи в буржуйских машинах. И более того, в домах на этой улице будут говорить только о деньгах, а о социальной справедливости и всеобщем равенстве здесь, как и во всей России, забудут с чувством облегчения.

Одна Злата на всей этой улице, а может, и во всем этом кулацко-жуликоватом городе не думала сейчас о деньгах. Для нее это было нетипично, но сосредоточиться ни на чем полезном и конкретном она не могла, хоть убей.

Покуривая, она наблюдала за входом в здание — высокие ступеньки, покрытые зеленым пластиковым ковриком, и металлические блестящие перильца. По ступенькам сновали посетители бизнес-центра и сотрудники офисов. А среди них Злата разглядела растерянную девушку в скромненьком цветастом платье и с русыми волосами, подобранными на затылке большой заколкой со сверкающими фальшивыми бриллиантами.

Это была медсестра травматологического отделения Лариса, не так давно — возлюбленная Руслана Давлетова. Злате приходилось только молиться, чтобы у девушки были другие поводы прийти в «Санта-Барбару», кроме желания встретиться с ней.

Лариса вошла в здание, а через пять минут Злата поняла, что ее молитвы не были услышаны. Она тушила сигарету в пепельнице, когда медсестра появилась в коридоре второго этажа. Появилась, огляделась, увидела Злату, и ее лицо приняло упрямое выражение.

— Привет, — сказала она, приблизившись.

— Привет, — ответила разлучница. — Ты меня ищешь?

— Да, нам нужно поговорить.

Из кабинета выплыла Марская и, не отводя глаз от Ларисы, пронесла свой бюст в сторону туалета. Злата призадумалась: удастся ли ей убедить шефиню, что Лариса — клиентка? На ВИП-покупательницу медсестра не тянула. В любом случае имело смысл увести ее отсюда подальше.

— Раз надо… Подожди меня секунду.

Злата вошла в кабинет, объявила сотрудникам, что уезжает в город с продавцом квартиры, чтобы посмотреть эту самую квартиру, схватила свою сумку и вернулась к Ларисе. Стоило исчезнуть до того, как Марина снова появится в коридоре.

— Пойдем в одно местечко, там и поговорим, — предложила Злата.

Всю дорогу до кафе, выбранного Златой для разговора, Лариса молчала. Она ненавидела Злату, желая ей провалиться сквозь землю, и успокаивалась только той мыслью, что принесенные ею новости наверняка подпортят взаимоотношения этой наглой стервы и неверного Руслана.

— Как твоя нога? — спросила она Злату, когда они обе уселись за столик.

— Нормально, — ответила Злата, не слишком веря в заботливость медсестры.

Официантка принесла им кофе.

— Ну а ты чувствуешь последствия перелома? К дождю нога ноет? Сустав в движении ограничен? Чувствительность на месте перелома повышена?

— Нет. А все это обязательно?

Лариса улыбнулась с выражением глубочайшего презрения:

— Обязательно. И знаешь, почему этого нет у тебя?

— Почему?

— Не было у тебя никакого перелома!

Злата уставилась на собеседницу, взглядом требуя пояснений.

— Не было, — повторила Лариса удовлетворенно. — Руслан просто разыграл тебя. Уж так ты ему понадобилась в травматологическом отделении, что он организовал для тебя специальное представление.

— Ну а с чего ты решила, будто я не сломала ногу?

— Все началось из-за рентгена. Тебе не сделали ни одного рентгена. Я спросила у Руслана почему, а он ответил, что это не важно. Руслан никогда бы так не сказал, он дотошный до крайней степени. А ты — жена его умершего друга, он особенно за тебя в ответе, и вдруг ему все равно, есть ли снимок твоей ноги! Это невозможно.

— Но мне и на самом деле ни разу не делали рентген… — припомнила Злата с удивлением.

— Потому что он тебе был не нужен. А Руслан решил лишний раз тебя не облучать.

Лариса сделала глоток горячего кофе, и ее сердце тут же забилось сильнее. Возможно — от радости. Она долго готовилась к этому разговору, предвкушая его последствия.

— В тот день, когда ты типа в аварию попала, была не моя смена, — продолжила она. — Поэтому я и спросила у одной знакомой, которая тогда работала, видела ли она, как тебя привезли после аварии? Она сказала — нет. В первый раз увидела тебя уже в палате, а откуда ты взялась — она не знает. Руслан говорит, что делал тебе операцию, есть все нужные записи в твоей карточке, но ни одна операционная сестра ничего об операции не знает!

— И что дальше?

— А дальше я позвонила Свете, своей знакомой в МЧС, она экстремалка, лежала у нас с переломом бедра — неудачный прыжок с парашютом. Эта Света работает диспетчером, все вызовы через нее проходят. Так вот, в тот день, когда ты якобы сломала ногу, аварии на мосту не было!

Осмысливая услышанное, Злата начала понимать, с какой, собственно, целью встретилась с ней Лариса.

— Значит, по-твоему, Руслан меня разыграл? — Улыбка у Златы получилась именно такой, как она хотела: обезоруживающе лучезарной.

— Ты в больнице две недели пролежала, разве это розыгрыш? — Возмущение Ларисы было пропитано почти настоящим сочувствием. — Тебе что, делать было нечего, как только валяться в палате? Пойми, он издевался над тобой!

Злата звонко рассмеялась:

— Лара, прости! Ты зря провела такое большое и детальное расследование! Руслан мне давно все рассказал. — Она продолжала улыбаться, искренне радуясь только одному: выражению удивления и разочарования на лице медсестры. — Конечно, он перестарался, сам это знает, но я не сержусь. У меня нет никого рядом. Мама — в Испании, друзья все делами заняты. А как бы я пережила те несколько недель в доме, в котором покончил с собой мой муж? А похороны?.. Ты знаешь, что моего брата убили, когда мне было всего пятнадцать, а мой папа потом от горя умер? Знаешь, как я переношу кладбища?! Да мне сразу плохо становится! — Улыбка Златы потухла. — Руслан и придумал весь тот спектакль: таблетки, авария, гипс. И знаешь что? Я очень ему благодарна. За это я люблю его еще больше.