Секретарша на батарейках - Галина Куликова Страница 22

— Ты обещала меня всячески поддерживать! —сердился он. — Что я буду делать там один? Я никому не интересен!

— Я тоже! — воскликнула Марина, задрожав нижнейгубой.

— Не говори глупостей! Ты отлично играла свою роль.

— Нет, не отлично! Я взялась соблазнять мужчин, а насамом деле могу соблазнить только собаку!

— Ну, не знаю… Лично мне ты очень нравищься! —сообщил Дима, искренне считая, что привирает в интересах дела.

Марина посмотрела на него исподлобья. Всего несколько днейназад она сидела в приличном офисе за приличным компьютером и занималась чистойи важной работой. И в кого она превратилась теперь?

Однако Диме все было нипочем. Он резал жаркое на длинныеполоски, засовывал их в рот и жевал с таким видимым удовольствием, что экономкаЛюба должна была раздуться от гордости.

Софья и Дарья сидели рука об руку и зыркали по сторонам,точно две галки на заборе. Обе все еще носили траур, хотя Анисью Петровну этораздражало.

— Вы похожи на обгоревшие елки! — сердиласьона. — И я не верю, что это дань памяти моему сыну! Вам просто нравится,когда вас жалеют посторонние люди.

Валерий Леопольдович, который со дня на день собиралсяотчалить из родного дома, презрев приличия, перелистывал невзрачную брошюрку,нашпигованную умными рассуждениями. Наука манила его к себе даже в те моменты,когда он испытывал голод.

— Африка — это особо опасное место, — заявилаАнисья Петровна, кинув взгляд на углубившегося в чтение сына. — В Африкеводится такая дрянь, которая в нормальном климате погибает в течение часа. Тамвсе кусается, и в каждом рту полно яда!

Валерий Леопольдович поднял голову и рассеянно спросил:

— Я должен расценивать твое заявление как проявлениелюбви и заботы обо мне?

Старуха надулась и тут же потребовала, чтобы медсестра принеслаей витамины.

— Ты совсем не следишь за графиком приема мноюпредписанных препаратов! — сердито заявила она.

Катя молча поднялась и отправилась в комнату за витаминами.Старуха тотчас повернулась к Диме и сказала масленым голосом:

— Дмитрий, не хотите ли маринованного огурца? А то явелю открыть для вас банку!

— Что вы, что вы, Анисья Петровна! Я и так сыт сверхвсякой меры!

— А ты, Аркашка?

Аркадий сидел с таким видом, точно ему предстояло съестьжабу, он знал об этом и морально готовился. Палец на его руке был перевязанбинтиком, на щеке запеклись три кровавые царапины, будто его драл медведь.Остальные следы бурного ночного времяпрепровождения скрывались под одеждой.

— Не хочу, — равнодушно ответил он.

Медсестра Катя, занимавшаяся накануне его ранами, с самогоутра поглядывала на него с сочувствием, но помалкивала. Впрочем, старуха врядли поощрила бы ее вести себя слишком вольно. В ее табели о рангах медсестравходила в графу «прислуга» и за общий стол ее сажали только потому, что АнисьеПетровне могло стать плохо где угодно и когда угодно. Когда Катя вернулась свитаминами и подала ей коробочку, она пробурчала:

— Все так и ждут, когда я отброшу копыта, чтобыраспилить бриллиант моей прабабки!

— Успокойтесь, мама, — подала голос Дарья. —Нас слишком много, чтобы делить на всех столь скромный камень.

— А ты его прямо уже и оценила! — откликнулась та.

— Можно подумать, что кроме этого бриллианта у васничего больше нет, — хихикнул Роман.

— Слухи о моем богатстве сильно преувеличены. Просто непонимаю, почему вы продолжаете упорствовать!

— Не обращайте внимания, — сказала Софья,обращаясь к Диме и Марине. — В нашем доме любят поговорить о деньгах.

— Ты могла бы предсказать, — укорил ееРоман, — где находится наше фамильное богатство. Дед же обещал богатства!

— Так это наш дед обещал, — пробормоталАркадий. — Поэтому ты тут совершенно ни при чем.

— Скоро поднимется ветер, — довольно равнодушнонапомнила Софья. — И все тайное станет явным.

Дима ел и исподтишка разглядывал собравшихся. Самым важнымсобытием дня стало появление двух новых персонажей — жены Аркадия и его шофера,здорового неповоротливого типа по имени Володя. Несмотря на то что он был ещедовольно молод, голову его рассекала блестящая лысина, похожая на желтуюборозду. Впрочем, все, что росло на «обочине», тоже не заслуживало внимания.Володя был молчалив и оттого казался неприветливым. Его фотография хранилась уДимы в «деле» — Анисья Петровна снабдила ее короткой надписью: «Темнаялошадка». Вероятно, она неоднократно пыталась вытрясти из шофера душу, но непреуспела в этом. Впрочем, никаких видимых мотивов расправиться с ИваномЛеопольдовичем у Володи не было. , Все, что удалось Диме заблаговременно узнатьоб этом парне, выглядело невинным и не заслуживающим внимания. Никаких особыхпоручений для Аркадия он не выполнял и служил тем, кем и нанимался —извозчиком. Он был холост, не имел детей и особых материальных затруднений,поскольку не играл в азартные игры и не таранил на дорогах навороченные тачки.

Супруга Аркадия, которая то и дело брала у мужа шофера «варенду», оказалась самой сложной фигурой на шахматной доске. У нее было бурноепрошлое и насыщенное событиями настоящее. Она использовала людей в своихинтересах так легко и непринужденно, что это вызывало зависть, и не видела вэтом ничего особенного. Алла уже несколько лет занималась дизайном дамскихсумочек, чем обеспечивала себе материальную независимость и возможностьругаться с мужем, когда захочется.

— Как там в городе, Аллочка? — спросила Дарьяневестку, которая не носила траура и явилась в деревню в красных бриджах.

Марине она не понравилась. Жена Аркадия была хороша собой ивысокомерна, как какая-нибудь королева красоты местного розлива. Ее лицо«делали» раскосые карие глаза и крупные выставочные зубы. Волосы, скрученные внебрежный узел, блестели так, словно им обещали рекламную съемку.

— В городе тоже можно жить, — ответила Алла,наливая морс в свой стакан.

Потом она стала пить этот морс, поставив локти на стол.Марина обратила на это внимание, потому что локти та расставила слишком широко.Кажется, никого это не заинтересовало, и Алла, делая мелкие глоточки, началамедленно придвигать к себе салфетку, лежавшую возле соседней тарелки. Тарелкапринадлежала шоферу Володе, который скорбел над стоящим рядом с ним блюдомжареной картошки — ему очень хотелось съесть ее всю, но было неудобно.

Марину разобрало любопытство: чего, собственно, добиваетсяэта дамочка? Локти сближались, и салфетка — сантиметр за сантиметром —подъезжала к Алле. Наконец она посчитала, что все в порядке, протянула руку икак бы между прочим взяла свернутый в несколько раз кусок ткани. Промокнулатубы, а затем положила его на колени. Марина немедленно уронила вилку и полезлаза ней под стол. Она увидела, как Алла поспешно скомкала в руке листок бумаги.«Неужели в салфетке была записка? — удивилась Марина. — Но кому онапредназначалась? Володе? Или это он сам положил ее в салфетку с тем, чтобы Аллавзяла и прочитала?»