Основная операция - Данил Корецкий Страница 22

— Что же делать? — в безнадежной тоске повторил он, повернувшись к старшему товарищу, который мог дать спасительный совет, а то и оказать действенную помощь. В данный момент Сергей Петрович являлся для него самым близким человеком, единственным другом на всем белом свете.

— Делать… Какая-нибудь из этих лодок может плавать?

— Нет. Это просто хлам. А что?

— Жаль. Можно было сесть, задраить люки — и адью! Пишите письма и шлите повестки до востребования!

Чижик остановился. Авторитетный и уважаемый человек повторил его собственные мысли. Правда, в своей голове они воспринимаются по-одному, а высказанные вслух другим — совершенно иначе. Но сказанное не вызвало внутреннего протеста.

— И куда?

— Есть много мест. И у меня достаточно возможностей, чтобы устроить тебя в каждом из них. Причем не хуже, чем здесь. Наоборот — намного лучше.

— Да ну… Разве это так просто… Ничего не выйдет…

Он не произнес ни слова о воинском долге и верности родине, не вспомнил про присягу и про то, что бегство за границу является одним из самых тяжких государственных преступлений. Наверное, потому, что эти понятия уже давно превратились в затертые идеологические штампы, на которые в современной жизни никто не ориентировался. В сознании пульсировали совсем другие мысли. Если исправное оборудование «барса» переставить на «акулу», подлатать легкий корпус, поставить новые аккумуляторные батареи, перебрать дизель… Нет, ерунда… Можно, конечно, нырнуть, с риском навсегда остаться под водой, но запустить реактор совершенно нереально, а куда уйдешь на дизеле? Ресурсов продовольствия, воды, солярки, сжатого воздуха — ничего нет. Запаса хода, свободы маневра — нет. А ведь обязательно начнется преследование, тарахтящий металлолом накроют с первого залпа, и списанная лодка превратится в стальной гроб для всего экипажа… Хотя откуда возьмется экипаж?

— Ничего не выйдет, — повторил капитан-лейтенант и вздохнул. — А жаль.

Координатор правильно истолковал и слова разрабатываемого и его вздох. Чижик был готов сделать то, чего от него ждали, но не имел технической возможности. Посмотрев на субмарины вблизи, Сергей Петрович в этом окончательно убедился. Странно! На что рассчитывал Поплавский? Он никогда не надеется «на авось» и тщательно просчитывает все варианты. Зачем же было спецрейсом отправлять через всю страну его и еще восемь бывших подводников?

Они подошли к обшарпанному зданию штаба. Внутри было холодно, дежурная смена не снимала шинелей.

— Радиограмма, товарищ командир, — молодой лейтенант с прыщавым от авитаминоза лицом протянул заполненный неровным почерком бланк.

Чижик бегло просмотрел текст, потом прочитал внимательнее и даже присвистнул.

— Для временного отстоя до принятия решения на списание принять корабль «К-755» и обеспечить его охрану, — вслух прочел он. — Вот блин! Это же «барракуда», я на ней плавал… Новая лодка, какое, к чертям, списание!

Он осекся и вперился взглядом в Координатора. Тот, в свою очередь, смотрел на капитана. Случайность? Таких кинематографических совпадений в жизни не бывает… Сергей Петрович вспомнил многозначительный прищур Поплавского. Похоже, восемь моряков не зря ждут в поселке неподалеку от базы!

— И еще, — прервал затянувшуюся паузу дежурный. — Вас вызывают в прокуратуру флотилии. Завтра к десяти.

— Чтоб они сдохли! — выругался Чижик, и в его глазах появилось новое выражение. Такое, как двадцать минут назад на пирсе.

— Когда придет лодка? — поинтересовался Калядов.

— Завтра в середине дня, — ответил капитанлейтенант. Они обменялись многозначительными взглядами.

* * *

Ракетный подводный крейсер стратегического назначения «К-755» шел со скоростью двадцати узлов на шестидесятиметровой глубине. Стальная махина размером с четырехподъездную хрущевскую пятиэтажку продавливала вязкую массу воды, оставляя позади завихрения и воронки водоворотов. Как всегда в конце похода, на борту царило приподнятое оживление: матросы чаще улыбались, травили анекдоты, добродушно разыгрывали друг друга. Такая атмосфера складывается обычно после выполнения тяжелой и ответственной работы, когда осталось прибраться, сложить инструменты, вымыться и отправиться по домам. А экипажу «барракуды» предстояло преодолеть последние четыреста миль в их морской жизни: более половины уходили на дембель, остальным дослуживать на берегу, дышать свежим воздухом, ходить по твердой земле и отдыхать от изнурительных «автономок». Поэтому настроение у всех было отличным, свободные от вахты набились в каюткомпанию, где Ваня Сазонов бацал под гитару песню про северный подводный флот.

+++

Назад уходит пирса полоса,

Швартовый лязгнул крюк.

И, отрезая голубые небеса,

Стальной задраен люк.

На глубине смотри во все глаза,

Но не увидишь ты беды.

Над головой холодная вода

И голубые льды…++++

Льды Северного Ледовитого океана остались позади, так же как и холодные воды Берингова моря. «Барракуда» обогнула Камчатку, пересекла южную часть Охотского моря и приближалась к проливу Лаперуза. А от него до бухты Ольга — рукой подать…

Аппетитно пахло выпекаемым хлебом, впереди ждал редкий как в армии, так и на флоте праздничный ужин, считанные часы оставались до берега, маловероятны всякие ЧП, авралы и учебные тревоги. Мичманы помягчели: раз лодку ставят на прикол и их ждут перемены в жизни, ну да чего беспокоиться, дело служивое, была бы шея, а хомут найдется. Вон квадратный гиревик Ивантеев тоже всунулся в проем люка, слушает, расслабляется.

+++

А жизнь идет, как маятник в часах, реакторы гудят.

Сквозь расстояние зеленые глаза в твои глаза глядят.

Но сколько плавает еще с войны неразорвавшихся мин…

Бывают криками отсеки полны агонизирующих субмарин!++++

«К-755» тоже агонизирует, хотя это и не бросается в глаза. Ход хороший, оборудование исправно, шестнадцать ракет с ядерными головками затаились в пусковых шахтах, и у каждой своя цель имеется. Только с корпусом что-то не то происходит, значит, поставят лодочку на отстой, разукомплектуют да спишут. Что там такое с корпусом, матросов особо не интересует, главное — сейчас не развалится, и ладно. Да и мичмана в технические тонкости не вдаются, не их это уровень. А офицеры… Командир, кап-раз Семенов уже все сроки выслужил, спит и видит пенсионный покой. Его первый зам Попов идет на повышение, получает свой корабль. Зам по личному составу Ковалев тоже выдвигается в штаб флота, штурман Евгеньев отправляется в академию, командиры боевых частей перемещаются кто на равную, кто на более высокую должность. Так что эта странная коррозионная усталость корпуса офицеров тоже не очень занимает.

+++

Мы доверяем нашей лодочке сполна,