Воровская честь - Джеффри Арчер Страница 22

— А потом?

— Назад в Израиль для окончательной подготовки к Багдаду. Кстати, если вы примете это предложение, мы не будем использовать вас как разведчицу. У нас уже есть агент в Париже. Мы просто хотим, чтобы вы вросли в обстановку — привыкли жить с арабами и думать, как они. Вы не должны делать никаких записей или даже пометок. Все придётся держать в памяти, чтобы потом отчитаться, когда вас выведут из игры. Никогда не забывайте, что ваше основное предназначение гораздо важнее для Государства Израиль, чем это задание. — Он первый раз улыбнулся. — Наверное, вам понадобится несколько дней, чтобы обдумать это.

— Нет, спасибо, — сказала Ханна. На этот раз беспокойство отразилось на лице Краца. — Я рада принять это предложение, но не все так просто.

— В чем дело? — спросил Крац.

— Я не умею печатать, а на арабском — и говорить нечего.

Крац рассмеялся:

— Тогда нам придётся устроить вам ускоренный курс обучения. Вам надо поскорее покинуть Рабинов и к завтрашнему вечеру перебраться в посольство. Рабины не будут задавать вам вопросы, а вы отвечать на них. А пока изучите вот это. — Он передал ей папку с надписью: «Карима Саиб», выведенной на обложке крупными буквами. — Через десять дней вы должны знать её содержание наизусть. Сведения, которые останутся в вашей памяти, могут сохранить вам жизнь.

Крац встал из-за стола и обошёл его, чтобы проводить Ханну до двери.

— И ещё один момент, — сказал он, уже открывая дверь. — Полагаю, это ваш. — И он вручил ей маленький потрёпанный чемоданчик.

В машине по дороге в Джорджтаун Кавалли-сын объяснил отцу, что в сотне метров от галереи сирены будут выключены и лимузины один за другим покинут кавалькаду и затеряются в обычном утреннем движении.

— А актёр?

— Без парика и в тёмных очках Ллойд Адамс не привлечёт никакого внимания. Сегодня днём он отправится назад в Нью-Йорк на «Метролайнере».

— Умно.

— После смены номерных знаков шесть лимузинов вернутся в Сити через пару дней со своими нью-йоркскими номерами.

— Ты сработал весьма профессионально, — сказал отец.

— Да, но это всего лишь генеральная репетиция одной-единственной сцены. Через месяц мы планируем разыграть спектакль в трех действиях на глазах у всего Вашингтона.

— Постарайся не забывать, что нам платят сто миллионов за наши труды, — напомнил ему старик.

— Плод наших стараний будет стоить этих денег, — сказал Кавалли-сын, когда за окнами машины показался отель «Фор сизонс». Шофёр свернул влево на боковую улицу и остановился возле старого деревянного дома необычной постройки. На невысоком крыльце перед небольшими чугунными воротами их ждал Анжело. Председатель и исполнительный директор вышли из машины и молча последовали за Анжело вниз по ступеням.

Дверь внизу была уже открыта. Когда они вошли, Анжело представил им Билла Орейли. Билл повёл их по коридору в своё помещение. Дверь в него он отмыкал с таким видом, словно она вела в пещеру Аладдина. Помедлив на пороге, Билл включил свет и провёл своих посетителей в центр комнаты, где в ожидании их инспекции находились два манускрипта.

Пояснив посетителям, что только один из них является совершенной копией оригинала, Билл дал каждому по лупе и отступил назад в ожидании их заключения. Тони с отцом, не знавшие, с чего начать, в течение нескольких минут молча разглядывали оба документа. Тони не спеша изучал первый абзац: «Когда в ходе истории человечества…», а его отец заворожённо смотрел на подписи Френсиса Лайтфута Ли и Картера Бракстона, которым их коллеги из Виргинии совсем не оставили места в конце рукописи, чтобы поставить свои имена.

Через некоторое время отец Тони выпрямился во весь свой рост, повернулся к маленькому ирландцу и отдал ему лупу со словами:

— Маэстро, могу только сказать, что Уильям Дж. Стоун был бы горд знакомством с вами.

Долларовый Билл поклонился, принимая наивысшую похвалу для фальшивомонетчика.

— Но какая из них идеальная копия и какая с ошибкой? — спросил Кавалли-отец.

— А-а, именно Уильям Дж. Стоун и надоумил меня, как решить эту маленькую головоломку.

Семейство Кавалли терпеливо ждало, когда Долларовый Билл продолжит своё объяснение.

— Видите ли, когда Тимоти Мэтлок оформлял документ на бумаге в 1776 году, он сделал три ошибки. Две из них ему удалось исправить путём обычной вставки. — Долларовый Билл указал на слово «представителей», в котором отсутствовали буквы «в» и «и», а затем на слово «только», пропущенное несколькими строками ниже. Оба исправления были сделаны с использованием значка. — Но, — продолжал Долларовый Билл, — господин Мэтлок допустил также одну орфографическую ошибку, которую не исправил.