Глаза убийцы - Джон Сэндфорд Страница 22

— Она решила, что он уничтожил записи в журнале на случай, если кто-то заинтересуется необъяснимыми смертями.

— Да, так она и подумала. Мы поговорили, и я обещал разобраться. Я спросил у нескольких человек, видели ли они в тот день Беккера, они отвечали неуверенно, но у них сложилось ощущение, что он там был. Я позвонил Беккеру, сказал, что у нас произошла мелкая кража, мы пытаемся найти виновного и не заметил ли он, как кто-нибудь брал из шкафа рабочие халаты. Он ответил, что ничего такого не видел. Тогда я поинтересовался, всегда ли он записывался в журнал, когда приходил к нам, и он признался, что, возможно, пару раз забыл это сделать.

— Вам не удалось поймать его на лжи, — сказал Дэвенпорт.

— Нет.

— А были еще похожие смерти?

— Одна. Во время второй или третьей недели его работы на отделении. Маленькая девочка лежала у нас с диагнозом «рак костного мозга». Я думал о ней потом, но не знаю…

— Вскрытие детей делали?

— Естественно. Детальное.

— Их проводил Беккер?

— Нет, у нас есть доктор, который на этом специализируется.

— Он обнаружил что-нибудь необычное?

— Нет. Дело в том, что дети были очень слабыми, находились на грани жизни и смерти, и если он просто отключил кислород, этого бы хватило. Мы ничего не увидели бы на вскрытии — по крайней мере, не смогли бы выделить на фоне массы химической дряни, которой полны больные раком: огромное количество самых разных препаратов, реакция на облучение, сильное нарушение функций организма. К тому времени, когда производится вскрытие, дети пребывают в ужасающем состоянии.

— Но вы считаете, что он мог их убить.

— Это слишком сильно сказано, — проговорил врач. Он наконец повернулся и посмотрел на Лукаса. — Тогда бы я позвонил в полицию. При наличии медицинских доказательств, если бы кто-то видел или имел основания подозревать, что он это сделал, я не колебался бы ни минуты. Но ничего такого не было. Ничего, кроме ощущения, которое вполне могло быть нашей психологической реакцией, связанной с тем, что чужак вмешивается в то, что сам Беккер называл «ритуалом смерти».

— Он опубликовал какую-нибудь работу на данную тему? — спросил Дэвенпорт.

— Да. Я могу предоставить вам выдержки. Или попросить Клариссу сделать копию.

— Буду вам очень признателен, — сказал Лукас. — Хорошо. Вы знаете, что произошло пару дней назад?

— Убили жену Беккера.

— Мы занимаемся расследованием ее смерти. Должен вам признаться, кое-кто считает, что Беккер приложил к этому руку.

— Ну не знаю. Я сомневаюсь, — мрачно проговорил Мэррием.

— Судя по вашему тону, вы допускаете, что он способен на такое…

— Если бы он знал, что его жену должны убить, он бы непременно при этом присутствовал, чтобы посмотреть, как это произойдет, — ответил врач. Неожиданно смутившись, он добавил: — Вообще-то я не знаю, верю ли я в такую возможность.

— Хм, — протянул Лукас, внимательно взглянув на своего собеседника. — Беккер по-прежнему работает в больнице с живыми пациентами?

— Да. Не на нашем отделении. На других. Пару раз я видел его в операционных и в палатах, где лежат тяжелобольные.

— Вы кому-нибудь говорили?..

— Послушайте, я же ничего не знаю наверняка, — сердито ответил доктор, на мгновение забыв о манерах. — Это моя проблема. Если я что-то скажу, это будет означать, что я назвал его убийцей. Ради бога, поймите, я не могу так поступить.

— В частной беседе…

— Здесь? Это станет всеобщим достоянием через тридцать секунд, — сказал врач и провел рукой по редким волосам. — Пока вы не поработаете в университетской больнице некоторое время, вы не почувствуете на своей шкуре, что такое клевета. В нашем штате найдется человек десять, которые совершенно уверены, что в будущем году они станут нобелевскими лауреатами, если только какой-нибудь придурок из вышестоящей организации не испортит им все дело. Если я что-нибудь скажу о Беккере, через пять минут об этом узнает вся больница. Еще через пять минут мои слова донесут до него, указав, что это я распускаю слухи. Я ничего не могу сделать.

— Хорошо. — Лукас кивнул, встал и взял куртку. — Вы мне дадите копию его работы?

— Конечно. И если я еще чем-то смогу помочь, звоните, и я все сделаю. Но вы же понимаете, в каком я сложном положении.

— Разумеется.

Дэвенпорт направился к двери, но Мэррием его остановил, быстро взмахнув рукой.

— Я все пытался придумать, как охарактеризовать поведение Беккера рядом с умирающими пациентами, — сказал он. — Когда вы читаете о фанатиках, устраивающих крестовые походы против порнографии, вы, конечно, чувствуете, что с ними что-то не так, верно? Вы понимаете, что их интерес к предмету выходит далеко за рамки обычного. Как если бы человек собрал коллекцию из двух тысяч порножурналов, чтобы доказать, насколько это ужасно. Так вот, это о Беккере. Когда какой-нибудь ребенок умирал, он напускал на себя благолепную печаль, но при взгляде на него возникало ощущение, будто он облизывает губы от наслаждения.

— Звучит так, словно он чудовище, — заметил Лукас.

— Я онколог, — просто сказал Мэррием. — И верю в чудовищ.

Лукас вышел из больницы, держа руки в карманах и раздумывая над тем, что он услышал. Ему улыбнулась симпатичная медсестра, и он автоматически улыбнулся в ответ, хотя в душе у него царил мрак. Неужели Беккер убивал детей?

Судебный патологоанатом оказался полным мрачным мужчиной. Его губы и щеки были такими розовыми и блестящими, что казалось, будто он решил воспользоваться косметикой, которую прихватил в похоронном бюро. Он протянул Лукасу папку с отчетом по вскрытию Стефани Беккер.

— Если вас интересует мое мнение, тот, кто ее убил, либо псих, либо хотел, чтобы все так подумали, — сказал эксперт. — Ее череп напоминал разбитое яйцо — сплошные осколки. Бутылка, которой ее били, была одной из тех сувенирных вещиц, какие туристы привозят из Мексики. Знаете, такая сине-зеленая, тяжелая и массивная, скорее ваза, чем бутылка. Стекло примерно в полдюйма толщиной. Когда бутылка разбилась, он использовал ее вместо ножа и вбил края прямо в глаза своей жертве. Ее лицо изуродовано, вы увидите на снимках. Но…

— Что?

— Остальное тело не тронуто. Нет ощущения, что он наносил удары куда попало. Когда человек сидит на стимуляторах или пи-си-пи, его здорово качает и крутит. Если он решит на вас напасть и вы спрячетесь за машину, то он врежется в машину. Если он не сможет ударить вас в лицо, то будет колотить вас по груди, плечам, спине или ногам, кусаться и царапаться. То, что произошло со Стефани Беккер, было сделано… сознательно. Убийца либо сумасшедший и его безумие как-то связано с лицом или глазами, либо он хочет, чтобы все так подумали.

— Спасибо за подсказку, — сказал Дэвенпорт, сел за свободный стол, открыл папку и стал просматривать фотографии.