Сестра моя – смерть - Надежда и Николай Зорины Страница 22

У нее никогда не было отца. И никто еще не умирал. Кроме Мишки. Но Мишка – собака. Любимая собака, но только собака. Мишка умер недавно от старости. Теперь так тоскливо заходить во двор – пустая будка. По нему даже Машка, корова, плакала, когда он умер. Она первая и почувствовала.

На кладбище к маме они с отцом и маму Зою возьмут. И эту Алену, если захочет – только она вряд ли захочет, она, конечно, такая гордая и неприступная, что и не подойди. С Аленой они точно не сойдутся. Про эту Алену даже думать не стоит и в расчет принимать.

Фонари так тускло горят на их улице, темнота, не видно, куда ступаешь. Снег нападал на лед – скользко. И печень никак не отпускает, болит и болит, зараза! Эта Алена все настроение испортила. Она тоже станет ее дразнить, как эти, в раздевалке на фабрике. На себя бы посмотрела!

Собаки разорались за заборами, вот дуры! Мишка никогда попусту не лаял. Оказывается, двенадцать лет – для собаки глубокая старость, как для человека восемьдесят. Они его с мамой в огороде похоронили, за сараями. Теперь будка пустая.

Как грустно, как тошно! Упала. Больно ударила коленку. И колготки наверняка под джинсами порвались. Колготки старые, но все равно жалко. На всем ведь приходится экономить, чтобы машинку купить.

А эта Алена пусть не сильно воображает! Если думает, что у нее никого нет, ну, в смысле парня, то очень ошибается. У нее есть парень, да еще такой, что Алене и не снился. В ресторан ведь просто так не приглашают. Кажется, она ему понравилась, сам сказал, что у нее хорошая фигура. Тут уж что да, то да! Фигура у нее в самом деле что надо. Высокая, стройная, длинноногая девушка. И волосы густые, пышные. А аппарат и не виден под прической, если не знать, что она глухая, то и не догадаешься. Завтра они опять встретятся. Жаль только, что не возле проходной.

Плевать на Алену! Плюнуть и растереть! И голову забивать не надо!

Теперь у нее есть отец – папа. Они будут ездить к маме на кладбище и еще куда-нибудь ходить: в цирк или в кино. А если он набожный – в церковь. Она сама-то в церковь не ходит, но если он хочет… Она слышала, что все богатые верят в Бога. А еще они купят маме стиральную машину. Это будет сюрприз. Мама с работы вернется, а у них машина стоит, такая, которая сама воду подогревает и белье полощет и выжимает – вешай на веревку готовое!

А шарф завтра же можно купить. В обед заскочить на рынок – он как раз напротив их фабрики. Зеленый! С красной новой курткой будет очень красиво смотреться. Или лучше и шарф и шапку – комплектом, за пятьсот рублей. На свидание к «Матрице» уже во всем новом придет. Придет и скажет: я согласна, знакомьте меня с отцом.

Какой все же у них старый, неказистый дом! Даже в темноте видно, какой он убогий. Калитка на ржавых петлях скрипит так жалобно, словно плачет. Все неухоженное, сразу чувствуется, что в доме нет мужика. Но теперь-то будет: отец Юлиан Озерский починит и покрасит забор, во дворе наведет порядок, с огородом поможет, поставит теплицы. А собаку они новую заведут, породистую.

Как только маме обо всем этом сказать? И когда?

Не сегодня. Сначала надо ей самой с ним познакомиться. И сегодня мама, наверное, будет ругаться за то, что задержалась. И… ну, в общем, не сегодня.

А может, отец захочет на маме жениться? Он ведь теперь вдовец. Вот было бы счастье!

* * *

– Где ты была?!

Мама, Зоя Иконина, свирепо смотрела на нее и совсем не предчувствовала счастливых перемен в их жизни.

– Двенадцатый час давно! Где ты была?

– Не сердись, мамочка, я немного задержалась… – Люба заискивающе ей улыбнулась.

– Я тебя спрашиваю, где ты была?

Не сегодня, не сегодня, сегодня нельзя. Но как же ей тогда объяснить свою задержку?

– Я была в ресторане.

– Где?!

– Все хорошо. Со мной ничего не случилось, честное слово. – Люба сняла куртку, повесила у двери на гвоздик. – Меня пригласили в ресторан, что в этом плохого?

– Кто пригласил? – Мать схватила ее за плечо и развернула к себе лицом. – Говори! Все говори! Что было?

– Ничего не было. Я ходила на свидание. – Люба подергала плечом и улыбнулась кокетливо и даже немного гордо – ну в самом деле, есть же чем гордиться! – По-твоему, меня уж и на свидание не могли пригласить?

– Да кто, кто тебя пригласил?!

– Один человек. – Люба сладко потянулась. – Мужчина.

– Понятно, что не женщина! – Мать совсем рассвирепела. – Я спрашиваю, кто он такой?

– Просто мужчина. Я, может быть, замуж за него выйду, – неожиданно прибавила Люба. А с другой стороны, почему неожиданно? Может, все так и произойдет, и в самом деле выйдет она, Люба, по утверждению всяких дураков убогая калека, замуж за иностранца. И уедет с ним за границу. Жалко, что не спросила, из какой он страны. А вообще, какая разница? Наверное, из хорошей, благотворительные общества существуют только в развитых странах. И говорит по-русски он здорово, даже акцент почти не чувствуется – хорошую школу кончал. А хорошие школы только в богатых странах бывают.

– Замуж? – Мать посмотрела на нее как на сумасшедшую. – Он что, сам тебе предложил?

– Он иностранец. – Люба опять блаженно улыбнулась. – У нас скоро будет счастье, мамочка! Я пока не могу тебе рассказать… Завтра я снова на свидание пойду, так что ты меня не теряй. И шарф себе куплю, на нашем рынке, возле фабрики, я уже присмотрела.

– Шарф я могу тебе связать, зачем лишние деньги тратить? А со свиданием… Не знаю… Будь осторожнее, дочка. Домой к нему не ходи.

– Хорошо, я ведь понимаю. Мы, наверное, опять в ресторан пойдем. Да, – печень снова дала о себе знать болезненным толчком, – где у нас тут таблетки, мне что-то нехорошо.

Вечер прошел вполне мирно: мама успокоилась. Они выпили чаю и легли спать. Только было непонятно: отчего так быстро успокоилась мама? Неужели не поверила про свидание и про иностранца? Если так, это обидно, неужели и она думает, что у Любы нет и не может быть парня, что она совсем какая-то не такая и никому не нужна? А вообще-то, может, и правда не нужна. Но это не страшно, главное, теперь у нее есть отец, ему-то она точно нужна.

Алена все портит, Алену она боится и ненавидит заранее. Алена, конечно, подумает, что она захочет занять ее место, и будет мешать. И жаль, что мама, Зоя Иконина, – не ее родная мать. Она хорошая, добрая, самая лучшая мама на свете, хоть, наверное, не поверила про свидание и иностранца. Лучше было бы так: папа нашелся, а мама на самом деле ее родная, и Алены нет, умерла в детстве от какой-нибудь болезни, или под машину попала, или ее змея укусила.

* * *

Мама оказалась права: никакого свидания не было. То есть они, конечно, встретились на следующий день у «Матрицы», как и договаривались, но никакое это было не свидание. Он ее даже в ресторан не пригласил и не говорил больше, что у нее хорошая фигура. И на новый шарф не обратил внимания. Мог бы хоть ради приличия сказать комплимент.