Сенсация по заказу - Фридрих Незнанский Страница 22

Турецкий живо залез в электронный почтовый ящик и прочитал сообщение от Смагина. Там было три страницы плотного текста, из которых Александр Борисович выделил для себя абзац:

«Автор свыше 1000 изобретений, главным образом в различных областях электротехники. Усовершенствовал телеграф и телефон, лампу накаливания, изобрел фонограф и др., построил первую в мире электростанцию общественного пользования, обнаружил явление термоионной эмиссии и многое другое. Для деятельности Эдисона характерны практическая направленность, разносторонность, непосредственная связь с промышленностью».

Значит, практическая направленность, разносторонность и непосредственная связь с промышленностью. Интересно, был ли похож Белов на своего кумира? Портрет на стене, единственный, кстати, в Лаборатории. Турецкий обратил внимание, что на рабочих столах сотрудников отсутствовали какие бы то ни было фотографии личного и семейного характера. Все подчинено работе.

Итак, был ли похож Белов на своего кумира? Двигался он в таком же направлении (практическая направленность изобретений)? Безусловно. Но что-то его остановило. Или кто-то… Турецкий заметил на себе взгляд Нисенбаевой и поманил ее пальцем, а когда она подошла, предложил сесть рядом.

— Аня, какой был ваш шеф? В человеческом плане. Вы же давно с ним работаете?

Нисенбаева ответила так, будто репетировала:

— Он рано поседел. Лицо всегда было темным от загара, хотя он дни и ночи проводил в Лаборатории, а светлые глаза, казалось, жили самостоятельной беспокойной жизнью.

Влюблена она в него была, что ли? — подумал Турецкий. Две женщины и четверо мужчин. В запертом помещении. И один из них гений. Так говорят, по крайней мере.

— Я так понимаю, Белов привык к восхищению окружающих? — заметил Турецкий достаточно громко, чтобы слышали и Майзель, и Колдин.

Нисенбаева закусила губу:

— Мне работать надо… — И пошла по своим делам.

— А что такого? — пожал плечами Майзель, провожая ее вполне мужским взглядом. — Его научные успехи всегда давали для этого повод.

Колдин, похоже, думал о другом.

— Рассказывал Антон здорово. Сам увлекался и, похоже, не всегда знал, чем закончит, в общем, было ли то, о чем он говорил, или нет — бог весть. Так часто бывает с хорошими рассказчиками — их слушают затаив дыхание, нет даже времени задуматься над смешными или печальными историями, и только потом уже слушатели, в зависимости от того, как они относятся к рассказчику, говорят: ну и врет. Или: надо же, какое у человека богатое воображение!

— А вон и Эрик Ляпин собственной персоной, — вставил Майзель.

Турецкий заглянул в записную книжку.

— Эрнест Николаевич?

— Он самый. Надежда отечественной науки. Ляпин, худой как подросток, был одет в облегающий свитер, бесформенные джинсы и кеды. Ярко-белые зубы, неожиданно глубокий бархатистый голос, балансирующий между меланхолией и озлобленностью, — таков был портрет надежды отечественной науки.

Барышням, наверно, нравится, подумал Турецкий, тем, что помоложе. Вот той же Веронике. Анне Нисен-баевой — вряд ли, ей мужчины постарше интересней. Турецкий оглянулся на лаборанток. Но Нисенбаевой видно не было, а Лавочкина что-то измеряла под микроскопом, потом вычисляла, сверяла с какими-то таблицами и записывала.

— Слава — это прекрасно, — громогласно заявил Ляпин, — но куда лучше, когда она покоится на прочном материальном фундаменте! — Он посмотрел на Турецкого и пояснил: — Услышал ваш вопрос о восхищении окружающих. И имею что сказать. Но сначала — имею честь представиться…

— Я знаю, кто вы. — Турецкий достал свою корочку и показал Ляпину.

Обычному обывателю хватало беглого взгляда, но Ляпин взял красную книжицу в руки и тщательно изучил. Посмотрел на Турецкого и снова в корочку. Делал вид, что сличал фотографию с оригиналом, шевелил губами.

Это представление, понял Турецкий. И тут к этому привыкли. Штатный клоун. Куда ж без него.

— Так вот, — взмахнул Ляпин корочкой Турецкого так, словно хотел отправить ее в мусорную корзину. — Хотя карьера ученого никогда не числилась в ряду высокодоходных, времена меняются. Одно из самых ценных качеств ученого какое? Вовремя разглядеть коммерческий потенциал проводимой работы и выдвинуть ее на рынок. Знаете, как преуспеть в науке? Надо стать знаменитым.

Турецкий забрал корочку и сунул в карман.

— Так как же стать знаменитым?

— Проще простого! Надо постоянно публиковать всякую белиберду. Многие начинающие ученые чересчур всерьез считают, что публиковать нужно лишь тщательно продуманные и выверенные работы. Глупости! Никто не читает статей целиком, поэтому не тратьте ваше драгоценное время на анализ полученных результатов. Сочиняйте и публикуйте. Публикуйте и сочиняйте! Порядок этих двух уважаемых занятий совершенно неважен.

Турецкий краем глаза наблюдал реакцию сотрудников Лаборатории. У Майзеля она была добродушной, женщины улыбались, Колдин оставался непроницаем и делал вид, что работает, а может, и действительно работал.

— Ну и самое главное, — вещал Ляпин. — Просите грант — стипендию, дотацию, все равно! — только под уже выполненную работу!

Обе женщины уже откровенно хохотали. Майзель пожал плечами и принялся за работу. Колдин вообще сделал вид, что не слушал.

Ляпин тем временем что-то успел черкануть на клочке бумаги и сунул Турецкому.

«В Лаборатории говорить не буду. Найдите трактир в Дедешине и приезжайте туда через час».

…Еще один псих, подумал Александр Борисович без особого, впрочем, раздражения. Кажется, Ляпину есть что сказать, и лучше принимать его таким, каким ему хочется казаться. Раскрепощенней будет. Турецкий уже начинал привыкать к повадкам этих гениев. Значит, все это представление было, чтобы отвлечь внимание коллег от записки. Артист, ничего не скажешь.

Времени до встречи было достаточно, и Турецкий успел полюбезничать с Нисенбаевой. Сообщил ей между делом, что лак на ногтях (черный!) замечательно гармонирует с цветом глаз.

Анна вздохнула:

— Это что, я вот люблю педикюр делать, а начальство настаивает, чтобы в облике сотрудников не было ярких цветов…

— Почему?

— Отвлекает от работы, говорят. Лев Наумович как-то высчитал наши КПД в разной одежде, макияже и… — Она махнула рукой.

— Вы как разведчики, — посочувствовал Турецкий. — Зато зарабатываете, наверно, хорошо.

— Да уж не как в государственном НИИ.

— И все сотрудники местные, Анна?

— Изначально нет, но сейчас у нас квартиры в Ле-меже. Тут же всё рядом, очень удобно. И до работы близко. Антон Феликсович, царство ему небесное, позаботился. Всем сотрудникам квартиры выбил.

— Хорошая у вас команда подобралась. И выходные небось вместе проводите?