Олимпийский чемпион - Фридрих Незнанский Страница 22

– Ну что вы, золотой мой, – всплеснул руками спец. – До того ли теперь! – Он раскрыл папку, разложил перед собой листы в три стопки. – Я приготовил вам программу действий на ближайшие три дня. Очень важно, чтобы вы буквально следовали разработанному плану.

Валеев с сомнением кивнул:

– А если какие-то непредвиденные обстоятельства?

– Это я уже учел. Ваши выступления будут готовиться в нескольких вариантах, чтобы в случае чего можно было легко заменить речь. Значит, так, с завтрашнего дня вы начинаете цикл ежедневных выступлений по местному телевидению. Выступления будут касаться проблем области, так что в агитации нас никто не обвинит. Граждане должны чувствовать заботу власти о них. Вот тексты.

Он протянул губернатору пачку листов. Валеев просмотрел их.

– А что это за вопросы в конце? Кто их задает?

– Телезрители. В конце передачи вы ответите на их вопросы.

– А откуда ты знаешь, что они именно эти вопросы зададут?

– Телефона всего два. Не все смогут дозвониться. – Спец улыбнулся и подмигнул губернатору.

– Ловко. – Валеев положил листы в стол.

– Далее. Вот текст вашего выступления на завтрашней встрече с избирателями на металлургическом комбинате. Манеру поведения и произнесения текста отработаем завтра с утра. И наконец, самое щекотливое дело…

– Что такое?

– Вот список должностных лиц, наиболее часто упоминаемых в оппозиционной прессе. С кем-то из них вам придется расстаться. Выберите сами пару-тройку кандидатов. А мы осветим их устранение в нашей прессе. Возможны публикации и в московских газетах, которые поступают в область.

Валеев просматривал список.

– Ты что, парень, свихнулся?! – Он бросил бумагу на стол. – Тут половина глав районных администраций. С кем я останусь?

– Нельзя бесконечно обещать людям, – неожиданно жестко сказал спец. – Иногда надо что-то делать реально. Пусть люди видят. Я там подчеркнул возможные кандидатуры…

– Я подумаю. – Валеев положил лист рядом с собой.

– И думать нечего. Это политика. Тут нет места сантиментам.

Валеев усмехнулся и посмотрел на «специалиста». Он знал, что такое политика, еще когда этот парень пешком под стол ходил.

Шел восемьдесят восьмой год. Уже много лет Вениамин Валеев был заместителем Беликова и его зятем. Зубр, так называли Беликова подчиненные, души не чаял в своем заместителе и полностью ему доверял. Старик был еще полон сил. Он не принимал новых веяний, но и противостоять им не собирался. «Мы на то и поставлены, чтобы выполнять волю партии и правительства, – говаривал он и с нажимом добавлял: – Любую волю…»

И тут совершенно неожиданно в городе появилась какая-то неподконтрольная газетенка. Откуда брались эти листки, где печатались, кто писал для нее статьи, никто не знал. Но в них печатались такие разгромные материалы о Беликове, что отравленная гласностью общественность потихоньку начала роптать.

Беликов сначала попытался разобраться с газетой негласно. Но ничего не вышло. Оказалось, что она издается и печатается в Москве, где ветры перемен бушевали вовсю. В столице Беликов бороться с бумагомарателями не мог. Тем более мэр Москвы был из главных демократов и покровительствовал подобным начинаниям.

Беликов был в растерянности. Методы, которыми он привык действовать, не работали. Тогда Валеев предложил тестю собрать журналистов местных газет и телевидения, чтобы поговорить о сложившемся положении.

– Что с ними разговаривать? – возмущался Беликов. – Дать указание, пусть опровергнут всю эту гадость.

– Времена не те, папа. Сейчас ими особо не покомандуешь. Почуяли слабину. Теперь к ним подход нужен… И потом, мы-то с вами знаем, что все, что написано в этих чертовых листках, чистая правда. А скоро выборы, настоящие, не как раньше.

– Ладно, созывай свою прессу, – согласился Беликов.

В зал заседаний набилось множество журналистов. Стол, за которым сидел Зубр, был уставлен микрофонами. Старик смотрел на журналистов с высокомерной неприязнью. Валеев, напротив, держался с ними запанибрата. Здоровался со многими за руку, разговаривал и даже лично распределял места в зале. Словом, организовывал процесс.

Наконец все было готово. Валеев сел за стол рядом с тестем, который принялся разворачивать листы бумаги с заранее подготовленной речью. По рядам журналистов пронесся вздох – они были разочарованы. Валеев наклонился к микрофонам и сказал:

– Задавайте вопросы. По очереди.

Беликов с неудовольствием посмотрел на зятя, а тот ободряюще ему кивнул. Началась первая в жизни старого партработника пресс-конференция. И как ни странно, журналисты не испытывали никакой робости или почтения – они забросали Беликова самыми жесткими вопросами. Старик был похож на рыбу, выброшенную на берег. Временами он оглядывался на зятя, но тот словно не замечал этих взглядов. Улыбаясь, он вел пресс-конференцию, указывая рукой на очередного любопытного писаку так, словно дирижировал оркестром или распоряжался лотами на аукционе.

Через час Беликов почувствовал себя совсем плохо. Он физически ощущал почти нескрываемую ненависть к нему со стороны тех, кого он еще недавно мог уничтожить или возвысить в мгновение ока.

– У меня вопрос к товарищу Валееву, – вдруг услышал он голос из зала. Журналист стоял совсем недалеко, но у Беликова все плыло перед глазами, и он никак не мог разглядеть его лица.

– Скажите, на будущих выборах главы администрации вы намерены выставить свою кандидатуру на этот пост? Или будете по-прежнему работать с Беликовым?

– Я буду участвовать в выборах как самостоятельный кандидат. Пришла пора для смены формаций…

Валеев превратил эту пресс-конференцию в свой предвыборный митинг. Вениамин Петрович не обращал никакого внимания на своего тестя, который впал в какое-то оцепенение. Когда через пару часов «баня» закончилась, выяснилось, что у Беликова произошло кровоизлияние в мозг. В больнице он бредил, все просил позвать какого-то Иуду. Вскоре умер. Ну а Валеев приобрел славу демократа.

Поэтому, что такое политика, Вениамину Валееву не надо было объяснять.

Губернаторский кортеж подъехал к старинному двухэтажному особняку в центре города, в котором располагался предвыборный штаб Валеева. Вечерело, и почти все окна в здании были темными. Однако это не значило, что внутри никого не было. Напротив, в этот поздний час как раз и начиналась самая бурная «творческая» жизнь у команды пиарщиков.

Самое большое помещение сразу у входа было похоже на склад продовольственного магазина. Несколько молодых людей собирали в ящики гуманитарную помощь для малоимущего населения и стариков. В небольшую коробку клали килограммовый пакет риса, две пачки чая, полкило сахарного песка, банку консервов «Камбала в томатном соусе», пакет макарон, китайскую тушенку и бутылку кетчупа. На дно каждой посылки, а также поверх собранных продуктов ложилась пачка листов с фотографией улыбающегося Валеева.