Один раз в миллениум - Чингиз Абдуллаев Страница 22

Разместившиеся на пятом этаже сотрудники института старалисьне тревожить своих богатых арендаторов. В столовую, оборудованную на второмэтаже, они не ходили: там были установлены специальные цены только длясотрудников компании. К тому же пройти на другие этажи сотрудники института всеравно бы не смогли. Вход на каждый был перекрыт железной решеткой, а ключи отдверей были только у завхоза компании. Полностью перекрывать этажи арендаторыне могли, это могло вызвать обоснованный запрет у пожарной инспекции. Но по лестнице,находившейся с правой стороны, с первого этажа можно было подняться только напятый. Все остальные двери были закрыты. Тогда как с левой стороны здания можнобыло подняться до четвертого этажа включительно, и все двери были открыты.Правда, подобное новшество встречало серьезные возражения появлявшихся здесьвремя от времени пожарных инспекторов, но завхоз имел специальные инструкции, исотрудники пожарной охраны уходили, довольные своими визитами, шурша купюрами,которые им вручались в благодарность за «понимание» проблемы.

Что касается сотрудников института, то они и не помышлялиобедать в столовой арендаторов. Их осталось не более восьмидесяти человек, ивсе они ютились на пятом этаже, довольные уже тем, что институт не закрыли, иони могут получать зарплату, существуя на деньги, получаемые от аренды здания.Правда, в договор была вписана сумма, с которой платились налоги и начисляласьзарплата сотрудникам института. Основную же часть денег получали директор и егозаместитель. Вернее, в другом порядке — заместитель и директор. Директор былчудаковатым интеллигентом. Он не считал нужным вмешиваться в финансовыевопросы. Кандидат наук, он считал себя крупным ученым. Его заместитель похозяйственной части был похож на большую крысу. Откормленный, красномордый, сбольшой родинкой на щеке и выпученными глазами, он успешно вел все дела.Несколько лет назад он впервые «доплатил» директору за аренду здания довольноприличную сумму в долларах, как раз в тот момент, когда его руководительотчаянно нуждался в деньгах: он собирался менять разваливающуюся машину. С техпор директор никогда и ни о чем не спрашивал своего заместителя. Ежемесячнополучая в конверте тысячу долларов, он искренне полагал, что все идет правильнои что его заместитель получает столько же. Откуда ему было знать, чторасторопный заместитель берет в десять раз больше и уже успел построить вПодмосковье довольно большую дачу, куда никогда не приглашал своих сослуживцев.

Охранники работали на компанию Халуповича и знали Трошкина влицо. Но они получали строгие указания самого Эдуарда Леонидовича и поэтомупроверяли каждого гостя, сверяя его документы с ранее поданной заявкой. Дронготерпеливо ждал, пока ему и его спутнице выписали пропуска, прежде чем разрешитьпройти в здание.

Поднявшись на четвертый этаж, они оказались в приемнойХалуповича. Здесь их встретила молодая женщина с аккуратно собранными в пучокволосами. На маленьком носике были изящные очки. Чуть выступающие вперед зубыне портили ее лица, придавая ему своеобразное очарование. Она была одетадостаточно элегантно, чтобы Дронго смог оценить уровень ее зарплаты. Это былата самая Нина, о которой ему рассказывал Халупович.

— Здравствуйте, — дежурно улыбнувшись, произнесла Нина, —Эдуард Леонидович звонил и просил вас его подождать. Он скоро должен подъехать.Вы можете подождать в его кабинете.

В приемной стояла еще одна девушка. Если у Нины былисветло-каштановые волосы, то вторая была блондинкой, причем цвет волос былестественным. У нее были правильные черты лица, тонкие губы, темные глаза. Цветглаз, очевидно, был тоже естественным — она не носила модные сейчас линзы. Атемные глаза в сочетании со светлыми волосами всегда придают облику налетсексуальности. Обе девушки были высокого роста, а юбки, заканчивающиеся гораздовыше колен, хорошо подчеркивали стройность их ног.

«Странно, что Халупович не сказал, что у него есть ещесекретарша», — подумал Дронго.

Оксана Григорьевна оценила и отремонтированное здание, ивнешний лоск секретарш Халуповича. В приемной было много цветов. Два столастояли друг против друга. Очевидно, здесь работали две секретарши. Напротивкабинета Халуповича, на противоположной стороне приемной, висела табличка сфамилией Трошкина. Помощник всегда был рядом, под рукой. Дронго подумал, чтоэто многое говорит о характере самого Халуповича. Обычно президент делилприемную со своим вице-президентом, но уж никак не с помощником, кабинеткоторого мог бы находиться в другом, менее престижном месте. Однако Халупович,очевидно, считал по-другому и все делал так, как считал нужным.

В просторном кабинете Халуповича, обставленным светлоймебелью из карельской березы, чувствовался вкус его хозяина. Окна закрывалибежевые занавески. Скрытые светильники источали причудливый рассеянный свет.Одну стену занимали стенные шкафы, где находились книги, журналы, необходимаялитература. За стеклом были видны безделушки — несколько привезенных из разныхстран сувениров. Стол Халуповича стоял у окна, а на противоположной стеневисели три картины современных российских художников, очевидно, предусмотренныездесь дизайном самого кабинета. Каждая картина освещалась подсветкой в видеизящной золотистой капли.

У окна стоял длинный стол с двенадцатью стульями. Справанаходился диван мягкого светло-бежевого цвета из натуральной кожи. Оксана первойпрошла к нему, и Дронго последовал ее примеру.

— Чай или кофе? — спросила Нина, любезно улыбаясь.

— Мне кофе, — попросила Оксана Григорьевна.

— А мне чай, — улыбнувшись, добавил Дронго.

Нина вышла. Трошкин, стоя в дверях, тоже улыбался.

— Долго мы будем ждать вашего хозяина? — строго спросилаОксана Григорьевна. Очевидно, в присутствии молодой и красивой Нины онапочувствовала себя не очень уверенно. Женщины стареют по-разному. Однипримиряются с неизбежностью, наслаждаясь новыми ощущениями и снисходительнопокровительствуя молодым. Другие замыкаются в себе, резко меняя стиль жизни.Некоторые умудряются трансформироваться в стерв, которых раздражает любаяженщина, если она моложе и красивее. Зачатки подобной стервозности у Оксаныбыли и с годами стали ощущаться более явственно.

— Должен скоро приехать, — вздохнул Трошкин, — вам ещечто-нибудь нужно?

Дронго не успел ответить, когда вошла Нина и передала емутелефонный аппарат. Звонил Халупович. Он сообщил, что уже выехал изпрокуратуры.

— Я скоро буду, — сказал он. — Опять следователь менямучила. Все время спрашивала про внучку Елизаветы Матвеевны. Хорошо, что ядогадался взять ее к себе. Иначе у меня были бы самые крупные неприятности вжизни. Следователь хочет и ее допросить.

— Вы скоро приедете?

— Как только выберусь из пробки. В дневное время невозможностало ездить, — пожаловался Халупович.

— Найдите девочку, — сказал Дронго, обращаясь к Трошкину. —Кабинет отдыха вашего руководителя, очевидно, находится за дверцей одного изэтих шкафов.