Пока не пробил час - Ирина Глебова Страница 22

Реакция у вора оказалась блестящей – ладонь мгновенно разжалась, ножик упал на землю, а он сам заорал визгливо:

– Ой-ой! Ты чего? Больно! Тетеньки, помогите! Он меня хочет обворовать!

Викентий усмехнулся: апелляция к тем, кого хотел ограбить, и попытка переложить вину на задержавшего – излюбленный прием уголовников. Для новичков. Сам же он новичком уже не был.

Девушки обернулись.

– Что это? – воскликнула одна. – Как вам не стыдно!

Викентий продолжал крепко держать пойманного, но в то же время с восхищением смотрел на девушку. Она была невысокой, стройной, с очень милым решительным лицом. Короткий веснушчатый носик, словно нарисованные пухлые губки, но без всякого следа помады, голубые глаза. И густая копна каштановых, волнистых, отливающих медью волос. Смотрела незнакомка, гневно сдвинув брови, голос ее дрожал от возмущения.

– Сейчас же отпустите ребенка! Что он вам сделал?

Викентий тряхнул руку своего пленника и сказал – сначала ему:

– А ну замолчи! Ты меня еще не знаешь? Ничего, сейчас в участке познакомимся. Там тебя и опознают, я думаю, быстренько.

Потом весело посмотрел в глаза девушке:

– Не такой уж он ребенок – и по возрасту, и по опыту в своей профессии! Очень уж ловко намеревался срезать ремешок вашей сумочки, вы бы и не заметили.

Девушка быстро глянула на сумку, потрогала ремешок:

– Но ведь все цело!

Тут вновь заверещал притихший было воришка:

– Наговаривает на меня, морда!.. Барышня, я же ничего не сделал, заступитесь! Потащит в участок, там прицепятся! А я не виноват!

– Ага, боишься! Значит, личность твоя известна.

– Но, может быть, вы ошибаетесь? – заговорила вторая девушка.

Викентий глянул на нее мельком и вновь повернулся к своей незнакомке.

– Отпустить? – спросил ее.

Та, все еще сердито, кивнула:

– Отпустите, конечно! Он ведь ничего не сделал.

Викентий развернул пойманного к себе лицом, поднял пальцем его подбородок.

– Запомни меня! И не попадайся больше на глаза!

Тот безмолвно юркнул в глазевшую на них небольшую толпу, исчез. В это время Митя, подошедший вместе с матерью, отпустил Катину руку, шагнул к девушке и взял ее ладонь. Он был очень общительным мальчиком и, если кто-то ему нравился, тут же знакомился. И теперь произнес солидно:

– Меня зовут Митя Кандауров. А это мой дядя, его зовут Викентий, и он полицейский сыщик! Он ловит бандитов и умеет стрелять!

У девушки вмиг потеплели глаза, она ласково наклонилась к мальчику:

– А меня зовут Люся. – Подняла глаза на Викентия: – Что ж, может быть, вы и выручили нас, в таком случае мы вам благодарны. А все же я не люблю, когда людям выкручивают руки без веских на то причин. Прощайте! Пойдем, Анюта…

Они направились прочь, но Викентий успел сказать вслед:

– У вас в Москве, наверное, воры расторопнее…

Она оглянулась, на лице промелькнуло удивление. Но почти тут же иронично пожала плечами.

– Чтобы об этом догадаться, не нужно быть героем сэра Артура Конан-Дойла!

Викентий все еще глядел вслед уходившим, когда Катя похлопала его по плечу:

– Она права, братец! Московский говорок ни с чем не спутаешь.

Викентий тряхнул головой, засмеялся и подхватил на руки Митю:

– А ты, малыш, молодец! Как ловко представил меня барышне – сыщик, из пистолета стреляет! Она теперь меня не скоро забудет.

…Позже, вспоминая их первую встречу, Люся рассказала Викентию: когда Митя с таким восторгом представил своего дядю, она почти не поверила мальчику, решила, выдумывает. Ведь перед ней, по ее мнению, стоял юноша: молодое безусое лицо с детским простоватым выражением и ямочками, которые появлялись на щеках, когда он улыбался. Взлохмаченные ветром мягкие русые волосы, серые простодушные глаза… Таким показался двадцатипятилетний Викентий Петрусенко Людмиле Бородиной – всего на три года моложе его. Но в свои двадцать два года девушка ощущала себя уже взрослой, самостоятельной. Она училась в Москве на высших историко-филологических курсах и, как только начались каникулы, приехала в Харьков по приглашению подруги, однокурсницы-харьковчанки. И конечно же, даже и подумать не могла тогда, на зоологической выставке, что этот «юноша» – ее будущий муж и что маленькому Мите через четыре года она заменит погибшую мать… Но все это произойдет значительно позже. А в тот день Викентию и Люсе суждено было встретиться еще раз, и при обстоятельствах значительно более серьезных и опасных.

Вечером Викентий пошел на премьеру. В городском театре труппа Марко Кропивницкого и Михайла Старицкого давала «Марусю Богуславку». Эти знаменитые харьковские театральные деятели не так давно создали в городе постоянный профессиональный театр – вместо временных актерских трупп. Оба были драматургами, и театр часто ставил именно их пьесы. «Маруся Богуславка» – была совсем новой пьесой Старицкого. А новинки Викентий, большой театрал, старался не пропускать. Там, в театре, он вновь увидел девушек с зоовыставки – харьковчанку и москвичку. С ними в ложе сидел пожилой степенный мужчина, с ним же они прохаживались в антракте. Викентий сразу определил – отец харьковчанки. Ему очень хотелось подойти, заговорить… Особенно с москвичкой Люсей. Но молодой человек удержался. Возможно, при первой встрече он не вызвал у девушки ответной симпатии, и теперь может показаться, что он просто навязывается. А то еще решат, вспомнив о его профессии, что он за ними следит. Ведь это и правда удивительное совпадение – дважды за день, в большом городе встретиться с людьми, до того совершенно незнакомыми!

Однако невольно Викентий не выпускал подружек из поля зрения – что-что, а следить, оставаясь незаметным, он умел. Сам себе он уже признался, что Люся очень ему понравилась. И надеялся: вдруг случай вновь столкнет их… ненароком. Когда спектакль окончился и публика потянулась к выходу, он вдруг увидел – девушки одни, без спутника. Увлеченный спектаклем, Викентий не заметил, куда и почему тот исчез. Но обрадовался: может быть, самое время подойти, заговорить, проводить?.. Толпа слегка оттеснила его, и когда он вышел из театра, подруги уже садились в наемный экипаж. «Вот сейчас самое время подойти, – мелькнула мысль. – А то уедут… может, уже не увижу ее…» Кучер красивого ландо суетился вокруг своих пассажирок:

– Располагайтесь, барышни, вот так, поудобнее! Домчим с ветерком! А чтоб вас не продуло, поднимем верх…

Он ловко раскрыл над девушками откидной лаковый верх коляски и стал отвязывать повод от столбика. Но упряжь, видимо, запуталась, он торопливо дергал за ремешки, успокаивая девушек:

– Сейчас, сейчас, задержки не будет!

Достал откуда-то из-за пояса нож, с легким щелчком выскочило блеснувшее лезвие, и быстрым взмахом левой руки извозчик перерезал повод. Справа налево!