Я убью свое прошлое - Алексей Макеев Страница 22

Илья смотрел на огонь и повторял оборвавшуюся на самом интересном месте цепочку: школа – турник – Наташка – одноклассники. Как вспоминают прошлое, ее «измену», как Наташа ищет свою шубу, как они идут на крыльцо и разговор про маньяка. «Я его видела…» – нет, здесь что-то другое.

– Дальше, – приказал он себе. – Думай, вспоминай.

А перед закрытыми глазами уже разворачивалось действо – толпа, дым от сигарет, звон – кто-то отмечал радость встречи на морозе, появление Татьяны в обалденной шубе, молчание Натальи в ответ на каверзный вопрос. «Да, испугалась…» Он тогда отвернулся, чтобы скрыть досаду на лице, и увидел…

«Или это паранойя, или одно из двух», – Илья смотрел то на догоравший костер, то на пляску теней по потолку и стенам. «Я его сама не помню, он у нас только полгода проучился». Ошибиться невозможно, этот человек, которого первой почувствовала и яростно облаяла пару часов назад Хельма, был тогда вместе с ними в классе, он еще уступил ему и Наташке место, пересел вперед. И на крыльцо потом за ними потащился, рядом отирался. Картинка сложилась, Илья снова видел и Наталью в обнимку с роскошной Танюшкой, и оскаленного мужика с сигаретой в зубах на школьном крыльце. И звонок Логинова через два дня после вечера встреч. «Ее убили, это не обсуждается. Кто-то привел убийц сюда, показал цель. Но кто? Зачем?» – ответов по-прежнему не было, надо все проверить, убедиться, что нашел верный путь.

Обыск рюкзака ничего не дал, в карманах мобильник тоже не обнаружился. Илья встряхнул пустой рюкзак еще раз и принялся собирать в него разбросанные на газетах вещи. Все просто – телефон лежит там, где он его оставил: в кармане «рабочей» куртки, а она висит на вешалке в прихожей его квартиры. Ничего странного, собирался в такой спешке, что непонятно, как только «ТТ» и нож с собой прихватить не забыл. Теперь выход только один – вернуться, найти мобильник и посмотреть фотографии, что он сделал на вечере встреч.

У дома ждать его точно никто не будет, квартиру, где Серега обнаружил парочку «двухсотых», уже оставили в покое. Стационарный пост наблюдателей пока только здесь, у отцовского дома. И в городе, разумеется, усиление, но это вопрос решаемый. Пока он невидимка – караулить будут только здесь: демонстративно, нагло, действуя на нервы пожилым людям. И сковырнуть соглядатаев отсюда можно, только предъявив им себя – живого и здорового. Придется кинуть псам кость, жирную, сладкую, чтоб бежали за ней, как за течной сукой, бежали, пока не нарвутся на пулю. А сейчас надо умудриться поспать хоть немного, грядущий денек легким не будет. Самое поганое, что непонятно, как быть дальше, даже если предположение подтвердится, решение ни на шаг не приблизит его к разгадке. Все провернули исполнители, заказчика они и в глаза не видели, как и он их. И действовали они вслепую – причину, по которой надо убить именно эту женщину, «шестеркам» вряд ли назвали. И все равно не вяжется – Наталья мертва, а он пока отделался увольнением и подпиской о невыезде. Впрочем, она уже несколько часов как нарушена. Даже смешно.

– Завтра, – Илья натянул шапку по самые глаза, надел высохшие у огня перчатки. Хоть один крючок нашелся, не зря голову ломал. А остальное – потом, все теперь зависит от того, что он обнаружит в своем телефоне.

Утром «наружка» была на месте, машины те же, видно даже издалека. Пассажиры, возможно, сменились, но роли это не играет. Их надо заставить убраться отсюда, рано или поздно они озвереют и войдут в дом, чтобы допросить отца. Он и сам наверняка уже извелся, названивая на мобильник сына, так что можно представить, как батя встретит гостей. Методы этих тварей известны – запугивание, шантаж и все в таком духе. Кто знает, насколько хватит их терпения, когда начнут прессовать близких, и как перенесет это отец, чем кончится беседа.

На первый взгляд в отцовском доме все в порядке – носится по участку Хельма, роет мордой снег и делает вид, что не слышит строгих окриков хозяйки. Справиться с «азиаткой» под силу было только Илье и отцу, на слабейших и равных Хельма чихать хотела. Но все изменилось, когда на крыльце появился отец. Высокий, немного сутулившийся, в теплом зимнем комбезе и высоких ботинках, он рявкнул так, что собака застыла с заснеженной мордой и покорно побрела к хозяину. Позволила надеть на себя намордник и поводок, сама забралась в ненавистный «уазик» и вместе с отцом покатила из поселка. К инструктору поехали, не иначе, собака таких размеров и габаритов должна подчиняться хозяевам с полуслова, а с этим у Хельмы большие проблемы. Эмоциональная, своевольная, сила через край плещет, вот и приходится все эти достоинства корректировать. В городе спецов по серьезной дрессуре нет, поэтому ехать им час, не меньше, чуть ли не до Москвы. Зато «Нива» не тронулась с места, белая иномарка тоже позиций не сменила. Понятное дело, что отца и встретят, и проводят, а засаду в поселке снимать пока никто не собирается.

«Вот и хорошо». Илья пробрался по узким проходам между заборами и пересек поселок по самой короткой прямой, перебежал открытое место и вышел на шоссе почти за километр от поворота. Прошел немного вперед, поднял руку. И уже через четверть часа ехал в тепле прокуренной кабины грузовой «Газели» к городу.

Хорошо, что они прожили здесь недолго и за полтора года с соседями толком познакомиться не успели. Всем входящим-выходящим из подъезда на Илью было наплевать. Почти час он проторчал у дома, походил вокруг и убедился, что слежки нет. Потом влетел по ступенькам на второй этаж, с ходу оборвал узкую бумажную полоску с двери и вошел в квартиру. Холод и пустота, словно на вокзале оказался, тоска берет, и накатывает ощущение неприкаянности и безразличия одиночества в толпе.

В квартире побывали толпы чужих людей, это уже не дом и даже не общага, жилье похоже на номер в дешевой гостинице, который забыли убрать. В коридоре у ванной на полу темное пятно, еще одно в комнате, на ковре рядом с Мишкиной кроватью. Системник исчез, дверца шкафа выломана, скромно стоит у стены. Пахнет кислятиной и сыростью, на полу грязь, через разбитое окно в комнату залетают снежинки.

Илья вернулся в коридор, обшарил карманы своей «рабочей», как ее называла Ольга, куртки. Мобильник нашелся в нарукавном кармане, но аккумулятор давно сдох. Поиски зарядника заняли еще минут десять, Илья прислушивался к каждому звуку в подъезде, к шуму на улице, к голосам и крикам за окном. Нашел, наконец, зарядник, воткнул разъем в розетку и включил телефон. Минута, другая – телефон ожил, выкинул множество сообщений о пропущенных звонках, штук десять, не меньше, но Илья их проигнорировал, остервенело перелистывал картинки. Фото с прошлого Нового года, потом они всей толпой в гостях у отца, где все по очереди обнимаются с Хельмой, дальше еще какое-то семейное мероприятие, и вот они, свежие кадры. Темно, летит снег, Натаха улыбается в объектив, дальше снова смотрит с улыбкой, но уже вполоборота. А здесь она опустила голову и получилась неважно, зато красавец с незажженной сигаретой в зубах вышел отменно. И лет ему вроде меньше, чем показалось тогда, на крыльце, и вчера, у поленницы соседки. Тридцать с небольшим, но до сорока точно. Рожа равнодушная, даже сонная, но взгляд неприятный, смотрит, как ученый на подопытного кролика, словно прикидывает, способна ли жертва оказать сопротивление. И на что она вообще готова, чтобы сохранить свою жизнь. Илья привалился к стене у окна, глянул вниз. Вроде все спокойно, ничего подозрительного не происходит. Но кто сказал, что преследователи, если и засекли его здесь, будут толпами ломиться в квартиру? Может, вон за теми гаражами его взвод ОМОНа поджидает и в окне дома напротив снайпер с оптикой засел?