Рождение Люцифера - Чингиз Абдуллаев Страница 22

– Где работает этот Хасанов?

– Нигде не работает.

– А Максарев работал в солидной компании, – напомнил Дронго. – Вам не кажется, что специалист в области компьютерной техники не станет зарабатывать таким образом, хотя бы потому, что он получал достаточно приличную зарплату в своей компании? Семьдесят тысяч рублей – это больше двух тысяч долларов.

– Я тоже обратил внимание на его зарплату, – согласился Тихомиров. – Кстати, экспертиза подтвердила, что сам Максарев не употреблял наркотиков. Возможно, его использовали как связного, оставляя ему товар. Но он ничего не хочет говорить.

– Его отец – режиссер, – задумчиво произнес Дронго, – мать окончила МВТУ. Дед – народный артист России, дирижер, бабушка – директор школы. И в такой интеллигентной семье растет продавец наркотиков… Вам не кажется это странным?

– Нет, не кажется. Мы как-то проводили расследование, где главарем банды налетчиков был сын известного академика, а в другом случае насильником оказался племянник одного из заместителей министра. В наше время может произойти все, что угодно, и приличные родственники еще не гарантия нормального поведения самого парня.

– Это всего лишь стереотип. Извините меня, господин Тихомиров, но мне кажется, что в этом случае нужно было разбираться более тщательно.

– Каким образом? – поинтересовался следователь, поправляя очки. – У нас есть показания Хасанова, есть показания агента, имя которого мы не имеем права раскрывать, и найденные в квартире Максарева пакеты с наркотиками, на которых отпечатки его пальцев. Какие еще доказательства нам нужны?

– Можно было поверить молодому человеку и провести его проверку на «детекторе лжи», – заметил Дронго.

– По нашему законодательству такая проверка не может являться доказательством вины или невиновности подозреваемого, – напомнил Тихомиров.

– Но для себя вы могли потребовать такую проверку, чтобы иметь более убедительные доказательства.

– Вы – частный эксперт, значит, можете работать столько, сколько хотите или сколько вам требуется для расследования дела. У нас же другая ситуация. Мы работаем на конвейере, когда от нас требуют сдачи уголовного дела в суд, когда есть конкретные сроки, за несоблюдение которых наказывают, и конкретные дела, которые должны быть расследованы в срок. У меня в производстве четырнадцать дел. Неужели вы действительно думаете, что я мог бы проверять каждого из подозреваемых на этом «детекторе»? В таком случае я должен перестать работать и заниматься только проверкой психологического состояния моих подследственных, что изначально невозможно.

– Это не тот случай. Мальчик из хорошей семьи, работающий в хорошей компании на большой зарплате, которого обвиняют в подобном преступлении… И еще один интересный факт. Вторые ключи от квартиры всегда были у матери. Вы знаете много перекупщиков наркотического зелья, которые отдают вторые ключи от своих квартир родным?

– Немного. Но такой факт ничего не доказывает, а лишь говорит о степени близости между сыном и матерью. Психологически все оправданно. Он рос без отца и, конечно, был близок с матерью.

– Тем более он не стал бы передавать ей ключи, – убежденно произнес Дронго, – именно потому, что у них особые отношения – теплые и доверительные.

– Вы противоречите сами себе. Вторые ключи у матери вы используете как подтверждение его возможной невиновности, а теперь говорите, что он не стал бы передавать ей ключи в силу своей близости к матери.

– Он знал, что у него нет никаких пакетов, – ответил Дронго. – Только в том случае можно хранить дубликат ключей у матери, когда ты чист.

– Извините, господин Дронго, но это не доказательство.

– А если парень не виноват и его осудят?

– Тогда почему он молчит? – нахмурился Тихомиров. – Если бы попытался нормально нам объяснить, возможно, мы бы ему поверили. Я долго с ним беседовал, убеждал, уговаривал, но все бесполезно. Он настаивает на своей невиновности, но не может вразумительно объяснить, каким образом на пакетах с наркотиками оказались его пальцы.

– А если это провокация сотрудников Госкомитета по борьбе с наркотиками?

– У вас бурное воображение, – недовольным тоном парировал следователь. – Там работали профессионалы, которых я лично знаю. Нет, никакой провокации не было, и на пакетах действительно его отпечатки. Возможно, здесь замешана женщина; я почувствовал нечто похожее, когда он упрямо молчал, не желая даже объяснить мне, как могли оказаться в его доме эти пакеты. Но Хасанов дал показания, что лично получал наркотики от Максарева, и таким образом автоматически превратился в обычного агента по сбыту, который раскаялся и активно сотрудничает со следствием, тогда как Максарев пойдет по делу как организатор преступной группы и может получить достаточно большой срок.

– Я мог бы с ним увидеться?

– Конечно, нет. Это невозможно, вы же меня понимаете.

– Понимаю. Но я уверен, что парня подставили.

– Я могу узнать, на чем зиждется такая уверенность?

– Там сложная комбинация, – попытался объяснить Дронго, – в которой задействовано несколько человек. Кто-то сознательно подставляет его мать и несколько ее друзей. И у меня уже есть доказательства.

– Шпионы не по моему ведомству, и заговоры тоже, – сухо пояснил Тихомиров. – Я занимаюсь уголовными преступлениями и торговцами «белой смертью».

– Вы же опытный человек, – сделал последнюю попытку Дронго, – и вы следователь, который уже много лет занимается расследованиями подобных преступлений. У вас должна быть развита особая интуиция. Прислушайтесь сами к себе. Вы же разговаривали с этим Максаревым. Неужели верите, что он действительно торговец наркотиками? Вы должны уметь чувствовать людей.

– Простите еще раз, господин эксперт, но все это демагогия. Может, вы расскажете о каких-нибудь конкретных фактах, чтобы я мог вам поверить?

– Хорошо.

Дронго начал подробно рассказывать о произошедшем в Риге аукционе, когда подставная фирма перекупила землю, на которую претендовал Кродерс. Затем рассказал о наезде на Старовских, убийстве сына Мухамеджанова и увольнении Охмановича. О Райхмане он решил пока не рассказывать. Профессионалы не любят, когда их втягивают в политику. В заключение он рассказал об их поездке с Эдгаром в Германию и встрече со Звирбулисом, оказавшимся на редкость откровенным.

Тихомиров внимательно его выслушал, ни разу не перебив. Он умел слушать. Это очень важное качество для следователя. Затем долго молчал. Перекупка земли на аукционе и разговор со Звирбулисом в Дуйсбурге были достаточно убедительными фактами.

– И вы не знаете, кто стоит за этими случаями? – наконец спросил следователь.

– Это я и пытаюсь выяснить. Совпадение сразу нескольких случаев подряд слишком невероятно. И убийство сына известного предпринимателя…

– Где он погиб?

– Не знаю. С Мухамеджановым я еще не встречался.