Светящееся пятно. Кольцо вечности - Патриция Вентворт Страница 22

Ступени были полированные и черные, как и потолочные балки. Доринда положила шубу на большой резной стул и нехотя последовала за серебристо-розовой миссис Окли к остальным гостям. Прекрасное платье миссис Окли стоило, наверное, целое состояние. Интересно, а носит ли она что-то кроме розового? Не надоело? Но нет — одна розовая вещь сменяла другую. Почему бы для разнообразия не надеть голубое или зеленое?..

Тут размышления прервались, так как навстречу прибывшим вышел Грегори Порлок. У камина собралось много людей, однако видела Доринда только его. Он шел с протянутой для приветствия рукой и обворожительной улыбкой. Любой бы догадался — вот идет хозяин дома, Грегори Порлок. А Доринда сразу поняла — вот Глен Поршес, муж тетушки Мэри, он же Подлый дядюшка. Уверенности прибавлял фотоснимок, сделанный в ателье Роубеккера. Семь лет — срок немалый, как верно подметил сам Грегори. Если бы не снимок, Доринда, возможно, отвергла бы предположение, сочтя его безумным. А так сомнений не оставалось. Воспитание тетушки Мэри не прошло даром. Доринда выждала, пока миссис Окли пролепечет приветствие, затем встретила смеющийся взгляд Грегори и протянула ему руку.

Из многих вещей в памяти лучше всего сохранилось его рукопожатие — теплое и крепкое. Потом это только добавило ненависти.

Доринда, слегка покраснев, выдержала взгляд Порлока. Он сразу догадался, как только она произнесла его имя, — узнала. Что ж, тем интересней.

Грегори сказал:

— По-моему, мы с вами уже знакомы — по телефону. Я по голосу мог бы вас описать. Вам подходит ваш голос! А мне мой подходит?

— Думаю, да.

Что-то осталось от девочки из его воспоминаний — серьезность, простота и прямота. Да, сцену она устраивать не станет и в игры играть не намерена. Забавная получается история.

Тут Доринда бросила взгляд поверх плеча хозяина и увидела Джастина Лея. От Грегори Порлока не укрылось, что встреча была для Доринды неожиданной и, вне всякого сомнения, приятной. Настолько приятной, что Доринда обо всем остальном позабыла. Шагнула к Джастину, светясь радостью, — Грегори как опытный наблюдатель сразу подметил. Затем ему пришлось отвлечься и представить Окли Тоутам и Мастерманам. Он понятия не имел, как сложится вечер, притом, что двое из шести гостей яро его ненавидят, а двое до смерти боятся. Однако он полагался на отточенные навыки общения и даже, со свойственным ему чувством юмора, находил ситуацию пикантной.

Компания, и без того разношерстная, стала еще более странной, когда к ней присоединился Леонард Кэролл. Грегори смотрел на Кэролла через зал и гадал (уже не в первый раз), действительно ли в его фигуре присутствует некая кривизна, или это обман зрения. Правда ли левое плечо выше правого, или так кажется, потому что левая бровь постоянно приподнята, а правая опущена? Правда ли он слегка припадает на левую ногу или просто дурачится? Специально ли он так растягивает слова? Речь у Кэролла была невероятно тягучей, что, впрочем, не мешало ему вставлять остроты подчас откровенно грубые. У него были прекрасные каштановые волосы, хоть и не слишком густые, и не по годам морщинистое лицо. Кэролл скользнул колючим саркастическим взглядом по пятерым представленным ему пожилым людям, всем видом показывая, что они интересуют его не больше, чем мебель. На Линнет Окли взгляд его задержался чуть дольше. Бывалый хозяин Грегори поспешил разрядить атмосферу с помощью коктейлей.

Джастин Лей был удивлен чувствами, которые пережил, когда вошла Доринда. Впрочем, он и раньше испытывал к ней нечто собственническое, однако в этот раз ощущение было особенно ярким. Ко всему прочему, Доринда была в платье, которое они выбрали вместе. Платье очень ей шло. На груди поблескивал маленький серебристый овал — брошь матери. Но дело было не только в платье. Даже в самых плачевных, на его взгляд, нарядах Доринда всегда привлекала внимание. Выделялась в толпе. Отчасти горделивой посадкой головы, отчасти необычной чертой, которой природа сочла нужным ее одарить: глаза Доринды удивительно сочетались с цветом волос. Цвет глаз и волос, осанка, полудетская серьезность — все это было прекрасно. Однако существовало и нечто большее — чувство родства, благодаря которому Джастин сразу заметил бы ее, даже если бы не знал, — хоть в автобусе, хоть на тонущем корабле, хоть на базаре в Бомбее, хоть в пустыне Гоби. Определенно существовала некая связь — он бы не объяснил, откуда взявшаяся, — и Джастин ни за что бы от нее не отказался.

— А ты что тут делаешь, Джастин? — спросила Доринда, не пряча радости.

Джастину даже не захотелось принимать безразличный вид. Он рассмеялся, но все же сказал:

— Сюда на выходные приглашена Мойра Лейн. Она взяла меня с собой.

Доринда была слишком хорошо воспитана, чтобы позволить улыбке сойти с лица. Улыбка осталась, и Доринда надеялась, что выглядит она не очень натянутой.

А Джастин вдруг добавил:

— Не глупи! Конечно, я приехал повидать тебя. Точнее, познакомиться с Окли — на правах опекуна.

Тут их беседу прервал Грегори Порлок.

— С молодым человеком вы пообщаетесь за ужином — он сидит рядом, так что давайте я познакомлю вас с остальными гостями. И выпейте коктейль!

Далее Доринде представили нескольких человек сразу, и о каждом она сложила общее впечатление. Мистер Тоут — коренастый, с красным лицом и злыми свинячьими глазками. Мистер Мастерман, чем-то неуловимо напоминающий владельца похоронного бюро. Миссис Тоут — маленькая и худосочная, завернутая в серый сатин и в целом похожая на беспокойную мышку; зачем ей столько бриллиантов, если она выглядит с ними лет на сто пятьдесят?

Мисс Мастерман бриллиантов не носила. На ней было старомодное платье из черного кружева с длинными рукавами и высоким воротничком, застегнутым почти под самым подбородком маленькой жемчужной брошкой. Посмотрев в черные глаза мисс Мастерман, Доринда поняла — у нее траур. Это было видно не столько по черному платью, сколько по взгляду человека, понесшего невосполнимую утрату.

Мистера Кэролла Доринда рассмотреть не успела (поняла только, что он ей не нравится), потому что распахнулась дверь, и явилась запоздавшая гостья. Мойра Лейн — надменная, словно властительница мира, в бархатном платье оттенка дамасской розы — под цвет лица. Совершенной формы руки были обнажены до плеч, на левом запястье красовался алмазно-рубиновый браслет Жозефины. Девушка постояла на пороге, затем легким быстрым шагом направилась к группе у камина и подала левую ручку Грегори Порлоку со словами:

— Полюбуйтесь, милый Грег! Разве не прелесть?

Затем она обернулась к остальным, одарила компанию ослепительной улыбкой и произнесла легко и непринужденно:

— Счастливая находка. Я потеряла любимый браслет, а Грег его вернул! Какой же он душка! Впредь буду осторожней и ни за что не потеряю!

Тут она посмотрела на Грегори. Его лицо выражало сдержанное восхищение. Теперь он должен публично подтвердить ее версию. Или опровергнуть… сейчас или никогда. «Пусть скажет сейчас или вечно хранит молчание», — вот что она имела в виду.