Игры скорпионов - Марта Таро Страница 21

Господи, ведь всего этого можно было избежать, если бы Долли сразу поверила сестре! Лиза ведь говорила о цветах, об этой розе, о страхе, связанном с Островским. Да сосед и сам рассказывал о вторых половинках души цветов, только Долли всё пропустила мимо ушей. Какой же она была дурёхой: поверила словам негодяя, а тот играл с ней, как с тряпичной куклой!

Руки Долли затряслись. Скорее! Нужно немедленно выбраться отсюда! Она попыталась засунуть в дверную щель уголок альбома. Плотный суконный плащ мешал — стеснял движения, и Долли сбросила его на кровать. Слабый металлический отблеск привлек её внимание — это на мгновение мелькнул позолоченный вензель с рукоятки пистолета.

«Так ведь я же могу застрелить Островского! — обрадовалась Долли. — Он войдёт, я убью его и заберу ключ».

Она сейчас чувствовала такую ненависть, что, не колеблясь, послала бы пулю в сердце негодяя. Но план казался слишком рискованным: у Долли в запасе был лишь один выстрел, и, если пистолет даст осечку, Островский успеет вырвать у неё оружие. Да к тому же непонятно, сколько времени должно пройти до возвращения этого негодяя. Надо действовать сейчас, пока он вышел из дома (в том, что хозяева ушли, княжна почти не сомневалась, ведь, когда она приехала, Островские направлялись к выходу). Скорее всего, эти двое пошли в баню, там же они и пленницу держат. Долли приставила пистолет к дверному замку и выстрелила.

Ей показалось, что загрохотала пушка. Такой шум должен был поднять на ноги весь дом, но на звук никто не прибежал. Выстрел разнёс замок, и дверь приоткрылась. Прихватив с кровати плащ и сафьяновый альбом, Долли выбежала из комнаты. В коридоре никого не было, у входной двери — тоже. Княжна потихоньку выскользнула на крыльцо и стремглав кинулась к конюшне.

Верный Лис ждал её в первом стойле.

— Выручай свою глупую хозяйку, дружок, — попросила Долли. Вывела коня на двор, вскочила в седло и, прижав к груди альбом, поскакала к дому барона Тальзита.

Александр Николаевич Тальзит коротал вечер вместе с обеими внучатыми племянницами. Мари читала вслух «Сенатские ведомости», остальные слушали. Грохот шагов в коридоре озадачил всех — в такой ужасный ливень гостей не ждали, и когда в комнату ворвалась Долли в мужском плаще и чёрной треуголке, газета выпала из рук Мари, а барон вскочил и бросился навстречу крестнице.

— Что случилось?! — воскликнул он.

— Крёстный, нам нужно немедленно поговорить…

Долли развернулась и направилась в кабинет, Тальзит зашагал следом.

— В чем дело, милая? — озабоченно повторил он.

Долли протянула барону альбом и рассказала всё с самого начала — от приезда в Ратманово учителя Морозова до своего бегства из дома Островских.

— Крёстный, нужно спасти Дашу! Мне кажется, что она ещё жива, я слышала её стон в бане.

Барон посмотрел на последний лист альбома. Он тоже узнал прядь, закреплённую на листе. Толстая пепельно-русая коса всегда считалась гордостью младшей дочки учителя Морозова.

— Долли, ты оставайся здесь, я сам всё сделаю, — приказал Александр Николаевич. — Всю дворню на коней посажу, мы от Афанасьева камня на камне не оставим.

— Нет, крёстный, вы от меня не отделаетесь. Я должна спасти Дашу!

На лице княжны Тальзит прочёл такую решимость, что решил уступить. Барон отправился собирать народ, и Долли осталась в кабинете одна. Взгляд её вновь упал на альбом. Почему-то вдруг захотелось пересчитать рисунки. Их оказалось восемь! Значит, двуличный сосед и его рыжеволосая мачеха уже забрали семь юных жизней и готовились забрать восьмую.

— Прямоугольные клумбы, засаженные цветами… да ведь это могилы!.. — вспомнив слова сестры, ужаснулась Долли.

Услышав шаги барона, она кинулась ему навстречу.

— Мы готовы, но, может, ты всё же останешься здесь? — в последний раз спросил крестницу Тальзит. Долли не соизволила даже ответить.

Во дворе их ждали десятка полтора верховых. Александр Николаевич собрал всех дворовых и раздал им охотничьи ружья, сам он держал пистолет. Долли вскочила на Лиса, барон — на крупного вороного коня, и отряд тронулся в путь. Отсюда до поместья Островского было около получаса езды, но княжне дорога показалась бесконечной. Она так боялась опоздать!

Наконец за поворотом открылось Афанасьево, но с той стороны, где за старыми липами прятался господский дом, стояло зарево, и в небо валил густой чёрный дым.

— Скорее! — истошно завопила Долли. Она сразу поняла, что, обнаружив её исчезновение, преступники уничтожают следы.

Миновав село, отряд влетел на барский двор. Дом пылал, но Долли волновало лишь состояние бани. Бревенчатая избушка тоже горела. Подскакав к тесовому крыльцу, княжна увидела на двери широкий засов, закрытый на висячий замок.

— Крёстный, отстрелите дужку!

Барон прицелился и выстрелил, разворотив и замок, и засов. Долли спрыгнула с коня и бросилась на крыльцо. Она рванула дверь, и клубы едкого дыма вырвались наружу.

— А вот теперь отойди. — В голосе Тальзита послышались железные ноты. — Держи её, Митька! — крикнул барон рослому кучеру и, накинув на голову полу сюртука, вошёл в горящую баню.

Рослый конопатый Митька взбежал на крыльцо и загородил княжне дорогу.

— Барышня, вы постойте здесь. Хозяин сейчас выйдет и всё вам расскажет…

— Нашёл! — Голос барона показался Долли глухим и тихим.

Она уставилась в дымную черноту, но пока ничего не видела. Но вот в дверном проёме возник силуэт крёстного с большим продолговатым свёртком на руках. Барон сошёл с крыльца и положил свою ношу наземь. Княжна увидела скатанный в трубу дублёный тулуп, барон наклонился и опустил его воротник. Бледная, как привидение, Даша Морозова лежала на раскисшей земле у их ног.

— Крёстный, она жива?.. — прошептала Долли.

— Пульс есть, но, боюсь, несчастная может не выжить — неизвестно, что эти негодяи с ней делали. Вот что, дорогая, ты бери Митьку, да везите Дашу к вам в Ратманово, если кто и выходит девочку, так это Марья Ивановна.

Долли согласилась. Митька поднял в седло бесчувственную Дашу и поскакал за пустившей коня в галоп княжной. Уже в полной темноте въехали они в Ратманово. Заслышав стук копыт, в вестибюль выбежали Опекушина и княжны.

— Дорогая, разве так можно?! Мы уже не знали, что и думать, — запричитала Марья Ивановна и осеклась, увидев промокшую Долли и рослого мужика, несущего на руках завёрнутую в тулуп дочку учителя.

— Что с ней?

Долли лишь развела руками. Поняв, что дело плохо, Опекушина скомандовала:

— Неси её на второй этаж.

Старушка засеменила впереди Митьки, указывая дорогу. Княжны остались одни. Младшие сёстры испуганно уставились на старшую.

— Спасибо тебе, Лиза, если бы не твоё предупреждение, нас с Дашей уже не было бы в живых, — призналась Долли.