Скальпель - Вячеслав Воронов Страница 21

— А кто вы сами, собственно? — Мы — медики, — подключился Сергей. — Он больной на всю голову, у него шизофрения.

— Так почему же вы не заберете его?

— Пока не имеем права. Он не буйный, недавно прошел очередной курс лечения. Мы следим за ним, чтобы найти повод его закрыть, ждём, когда он выкинет что-нибудь агрессивное, уже потом вызовем бригаду… Ну, вы понимаете.

— Вы же не хотите, чтобы подобное произошло здесь, у вас? — спросил я.

— Конечно, нет.

— Охраны у вас нет.

— Она нам, собственно, пока и не нужна.

— Ну, это пока, а если он повадится…

— Странно это все, — с недоверием произнес директор.

— Что ж тут странного? — спросил Серега. — Вы что не знаете, сколько сейчас психов? У нас полная лечебница. А сколько их на воле…

— Хорошо, сейчас я… Аллочка, вызови ко мне Полякова, срочно.

— Вы знаете… — протянул Серега, опухшими глазами в упор глядя на директора, — наша работа так плохо оплачивается… Да и надоели эти психи… ужас просто.

— Да, не могли бы вы… — подключился я.

— Ага, — произнес директор, задумчиво глядя куда-то вдаль. — И чего вы хотите?

— Ну… учитывая ущерб, который тот псих может нанести вашей фирме… У вас же компьютеры, и печатное оборудование, да и просто здоровье людей, понимаете ли… рублей тысяч пятьдесят, я думаю, вы могли бы… Сказав это, я подумал — не мало ли.

— Да вы что, каких тысяч пятьдесят! — возмутился директор. — Во-первых, мне все нужно проверить, позвонить.

— Ну, вы даете… Звоните, конечно, но я вас уверяю, вы зря потратите время, а он, между тем — действует! Кто знает, что он задумал, что у него в голове…

В приемную вошел маленький мужчина с крупными залысинами и замученным выражением лица.

— Виталик, внизу есть заказчик из магазина бытовой техники?

— Да, из «Посейдона», он хочет заказать листовки, три тысячи штук.

— И как он тебе?

— В каком смысле?

— Ну, нормально он себя ведет или как-то странно?

— Да вроде нормально, — пожал плечами Виталик.

— Он не раздражен? — спросил я, — ну, хотя бы чуть-чуть?

— Он какой-то сердитый немного, решительный такой, а вообще…

— Вот-вот, сердитый, это уже плохой признак, — сказал Серега. — Обычно он спокойный и милый.

— Да, и разговаривать с ним — одно удовольствие, — подхватил я. — А если сердитый, да ещё и решительный… Это уже совсем плохо.

— Послушайте, если он ваш пациент, то забирайте его и не морочьте голову! — уже тверже заявил директор. — Сейчас же забирайте, а я звоню в «Посейдон» и выясню, собирались они рекламу заказывать или нет. Да и в полицию тоже позвоню, пусть выяснят, кто вы такие.

— Да звоните хоть Папе Римскому! — вызверился я и потер висок, в котором немилосердно отдавало пульсирующей болью. — Мы помочь вам хотели, а вы… Дадите денег — выведем его, а нет — пеняйте на себя!

— Так, ребята, никаких денег я вам не дам, уходите отсюда.

— Хотя бы десять штук, — протянул я.

— Нет, нет, каких десять штук, еще чего.

— Пятерку косарей хотя бы, жлоб! — рявкнул Серега.

— Алла, звони в полицию!

— Ладно, пошли отсюда, — Сергей обречённо взмахнул рукой, — пошли, заберем пациента. Показывайте, где он, и быстро, он сейчас буянить начнет.

Втроем они спустились на первый этаж и зашли в один из кабинетов. Директор «Посейдона» сидел в кресле и что-то рассказывал девушке, водя пальцем по смятому образцу разложенной на столе листовки.

— Ну, хватит мозги людям пудрить, пошли, — решительно заявил я, остановившись перед ним. Директор «Посейдона» обернулся, лицо его потемнело.

— Опять вы? Что вы здесь делаете?

— То же, что и ты. Собирайся!

— Куда собирайся? Я не…

— Ты поговорил с девушкой, вы все выяснили? Она уже все поняла, все хорошо, все нормально. Она сделает все, как надо, не волнуйся.

— Я не понимаю, в чем дело? Вы что себе позволяете?!

— Пошли, пошли, тебе пора баиньки, сестра сделает укольчик…

— Что? Какой, к черту, укольчик?!

— Уходите все отсюда, быстро, — не слишком уверенно заявил директор «Ориона».

— Давай что-нибудь, и все будет нормально! — я обернулся к нему, потерев большим пальцем указательный.

— Ничего я вам не дам! Убирайтесь отсюда немедленно, все! Сейчас полиция приедет!

— Да с какой стати я — то должен… — недоумевал директор «Посейдона».

— В больницу пора, укол делать! — рявкнул Серега и вцепился ему в рукав пиджака. — Вставай, говорят!

Тот резко сбросил его ладонь и с возмущенным видом хотел было подняться. Серега, взведенный, словно пружина какого-нибудь механизма, обеими руками толкнул его в плечо. Директор «Посейдона» качнулся вместе с креслом, вытянув ноги в попытке обрести равновесие. Руки его тоже простёрлись вперед, словно ему вдруг вздумалось выполнять какую-нибудь экзотическую гимнастику, на лице появилась растерянность. Пробалансировав в шатком равновесии несколько мгновений, он все же опрокинулся назад вместе с креслом.

— Ах, ты ж… — прошипел он, обалдело глядя перед собой, и неуклюже стал подыматься.

— Что вы делаете?! — возмущенно воскликнул директор «Ориона», судорожно поправляя очки на переносице. — Вы мне всю мебель разнесете! Прекратите немедленно!

— А ничего мы не прекратим, — заявил я, — Серега, не трогай его. Пусть тут все перебьёт, и хорошенько постарается. При наших трудах вы не можете… — я обреченно взмахнул рукой. — Такая жадность, прямо…

Заказчик медленно поднялся на ноги, с глазами навыкате шагнул к Сергею и с руганью вцепился ему в футболку.

— Да не надо, не надо его трогать, — монотонно, словно гипготизируя, твердил я.

— Все, все, успокойся, никто тебя больше не трогает, — елейным голосочком пропел Серега, с вызовом глядя в разъяренное лицо противника и крепко ухватив его за руки. — Сам же упал со стула! Забыл, что ли, что сам упал? Забыл, забыл. Он часто забывает что делает, но ничего, это пройдет, это не страшно.

— Что пройдет, ты, придурок! — взревел заказчик и попытался было схватить Сергея за волосы, но тот подставил руку и не дал. Пошатавшись в борцовских объятиях на одном месте, они вдруг резко переместились в сторону и бедрами толкнули стол, за которым сидела девушка, скорее изумлённо, чем испуганно наблюдавшая за происходящим. «О боже», — пробормотала она и резво вскочила на ноги, вцепившись в плоский монитор, чтобы тот не оказался на полу.

— Никто тебя больше не трогает, все хорошо, — ласково уговаривал Сергей.