Добрая фея с острыми зубками - Татьяна Сахарова Страница 21

— Женщина, которая мне звонила, очень настаивала на встрече. Что, если меня специально заманили по этому адресу? Не исключено, что помощник депутата Верещагина тоже был навязчиво туда приглашен. Если бы мы с Оглоедовым не опоздали минут на десять, то наверняка столкнулись бы с этим Вячеславом С, прямо возле тепленького трупа.

— Ужас какой, — прошептала секретарша. — Что же делать?

— Ничего. Если кого-то и хотели подставить, то, скорее всего, не меня, а помощника депутата. Я не такая крупная рыбка. Но, конечно, неприятно. Репутация нашей компании вряд ли повысится, если вокруг развернется газетная шумиха. Мы можем потерять клиентов.

Нехотя я открыла записную книжку и набрала телефон Когтева.

— Привет, это Сереброва. Извини, что вчера не перезвонила. Поздно вернулась.

— Нет проблем. Я все разведал, как ты просила. Записывай. Убитая — Киселева Оксана Тихоновна. Пенсионерка. Пятьдесят девять лет. В прошлом медсестра роддома. Проживала в квартире одна. Родственников не имеет, так как воспитывалась в детдоме, а с мужем развелась еще в молодости. Детей нет. Сожителей, по мнению соседей, в последние пару десятков лет не имела. Смерть наступила в результате удушения между шестью и семью часами вечера. Точнее установить нельзя, поскольку из-за пожара в квартире была высокая температура. В легких дыма не обнаружено, то есть пожар устроили уже после убийства. Вскрытие показало, что у Киселевой был рак легких четвертой стадии. Ей оставался месяц, максимум полтора-два… Без морфия для снятия болей она уже не могла обходиться. Кстати, — добавил от себя Никита, — по моему мнению, убийца оказал Киселевой услугу: ее ожидала мучительная смерть. Я бы давно легализовал эвтаназию.

— У бедной женщины могло быть другое мнение по этому поводу, — возразила я.

— Слушай дальше! Мужчина, выгуливавший вечером овчарку, запомнил три цифры номера, а также модель «Форда», на котором уехал предполагаемый преступник. Личность уже установили. Держись, а то закачаешься, это…

— Помощник и правая рука депутата краевого совета Верещагина, — закончила я фразу.

— А ты откуда знаешь? — не смог скрыть удивления Когте в.

— В газете прочитала. «Народная трибуна».

— Ни хрена себе журналюги! — восхитился он. — Если б наша милиция работала с такой оперативностью, то Преступность вымерла бы еще в мезозое.

— Вот и меня их оперативность настораживает. Не знаю насчет преступности в мезозое, но «вымерла» пока одинокая смертельно больная женщина. Кому нужно было ее убивать? Что ты еще накопал?

— Этот самый помощник депутата Вячеслав Савицкий, по всей вероятности, ударился в бега. Во всяком случае, дома он два дня не ночевал, и родственники ничего о его месте пребывания не знают. Опергруппа вчера в приватном порядке связалась по телефону с Верещагиным, но он своего помощника уже сутки не видел. В официальный розыск Савицкий пока не объявлен, но дело идет к этому. Вот, собственно, и вся информация на данный момент.

— Спасибо тебе, Никита, ты очень меня выручил, — проговорила я.

— «Спасибо» не отделаешься. В качестве благодарности рассчитываю на романтический ужин в ресторане, — заискивающе прочирикал он.

— Заметано, — буркнула я. — Только попозже. Когда все это немного утрясется.

— Жду с нетерпением!

Часы на стене показывали двадцать минут десятого. То есть до звонка депутата у меня минут десять. Самое время позавтракать.

Пока мы ели, Антонина познакомилась с информацией, которую продиктовал мне Когтев.

— Неужели милиция всерьез подозревает в убийстве помощника депутата? — спросила она, отгоняя Бандита, который, примостившись на свободном стуле, пытался зацепить лапой кусок колбасы в ее тарелке.

— У них двое свидетелей. Я и тот пацан. И еще мужик с овчаркой запомнил номер машины. Других подозреваемых нет. — Теперь на котяру пришлось цыкнуть мне, поскольку тот нацелился на мою тарелку. — А Верещагин, сдается мне, изрядно напуган. С чего бы это?

— Рыльце, видать, в пушку, — заметила секретарша. — Чего ему от вас-то надо?

В этот момент зазвонил телефон, и я кинулась в гостиную узнать, что же от меня понадобилось депутату.

— Прочитали заметку? — озабоченно осведомился баритон.

— Прочитала. Только это бред сивой кобылы. Я и мой юрист оказались в том подъезде совершенно случайно, просто дом перепутали.

— Я догадываюсь. Мой помощник тоже был там по чистой случайности. Но кому-то хочется представить все иначе. Мы можем встретиться?

— Зачем?

— Обмозгуем ситуацию. Только лучше где-нибудь подальше от посторонних глаз.

Как же, нашел дуру! В пятницу у меня уже было веселенькое рандеву с убитой. Кто вообще докажет, что я говорю сейчас с депутатом Верещагиным, а не с каким-нибудь матерым аферистом? А если это действительно он? Что, если его помощник замешан в убийстве? Лишний свидетель им ни к чему. Нет свидетеля — нет проблемы. А малолетний пацаненок на суде не в счет.

— Если хотите, приезжайте ко мне за город. Тут место тихое, а от посторонних глаз бетонный забор спасает. Только не надо целый взвод охраны с собой везти, а то такой эскорт уж точно привлечет внимание соседей.

— Я приеду один, на такси.

— Пишите адрес.

— Не надо. Я уже знаю. Буду через час.

Скажите-ка, какая осведомленность! Знает он. Надеюсь, после его визита мой коттеджик не взлетит на воздух.

— Антонина! — позвала я и, когда девушка появилась в гостиной, сообщила ей:

— Верещагин едет сюда. Кто знает, что у него на уме. Звони Лариске, пусть подтянутся сюда с Иваном, как будто случайно.

Мы также решили, что на время визита секретарше лучше побыть моей горничной. Разговор с ним пойдет тет-а-тет, а прислуга без проблем может околачиваться поблизости.

На всякий пожарный я достала из укромного уголка газовый баллончик и пристроила его между подушками дивана. Береженого, как говорится…

Но мои опасения оказались напрасны. Верещагин Валентин Сергеевич появился собственной персоной. Он приехал один и на какое-то время замешкался во дворе, недоуменно разглядывая пустые котлованы и перепаханный гусеницами газон. «Непременно начнет знакомство с глупого вопроса», — подумала я и не ошиблась.

— Что это у вас во дворе творится? — С этими словами нардеп переступил порог.

— Решила устроить перепланировку, — пространно пояснила я. — Проходите, пожалуйста.

Валентин Сергеевич устало опустился в предложенное кресло. Надо признать, что в жизни он выглядел немного интереснее, чем на телеэкране. На вид ему года тридцать три — тридцать четыре. Не высок — Антонина, например, выше его на треть головы. Но рост с лихвой компенсируется спортивным телосложением и весьма симпатичным лицом. Двухдневная щетина, джинсы и белая льняная рубаха довершают образ породистого племенного жеребца. Если б я увидела его в толпе, то ни за что не признала бы в нем политика, вещающего с трибуны о бюрократическом произволе и коррупции власти.