Город на Стиксе - Наталья Земскова Страница 21
Город на Стиксе - Наталья Земскова читать онлайн бесплатно
— Что тут странного? Его же любят, знают. Стихи хорошие. — включила я свою пластинку.
— Я вас умоляю! Стихи! У Сонина — редчайший бас, чуть не шаляпинский, а — не идут билеты. У Гридневой колоратурное сопрано, глазки, губки — продано два ряда. Приносит прибыль только «Каравай». Кто б мог подумать! Балалайками и домрой!
— А Бернаро?
— Маэстро? Не мучьте, королева, ничего не знаю — полгода как заперся в замке, готовит новую программу. Не подойди и не спроси: как же-с, творческие муки-с. Но здесь простительно: звезда иллюзиона — без фокусов нельзя-с.
— Я вам сочувствую, но помяните мое слово, Водонеев не сегодня-завтра сам станет звездой — и зачем вам реноме сатрапа?
— Вы шутите.
— Не шучу ни секунды. Год, максимум три. Кстати, а где он сейчас живет? Звоню домой — сказали: переехал.
— Вы что, не в курсе? — как мячик подскочил Хусейнов. — У Водонеева была квартира, двушка. Пять лет назад он ее продал и переехал в однокомнатную, а разницу пустил на книжки.
— Два первых сборника, я знаю.
— Так вот, весной спустил и однокомнатную! Чтобы вышли «Письмена».
— Не может быть!
— Еще как может. Он вроде как опять обмен затевал: хотел менять на комнату — не вышло. Хотел судиться с этими риэлторами, но вроде пригрозили. Там темная история, подробностей не знаю. Чтобы не стать бомжом, полгода назад переехал к одной нашей пенсионерке — ухаживал за ней в обмен на завещание жилья. Ирина Диннер, концертмейстер, выступала двадцать лет назад.
— Диннер? Не знаю.
— Уж года два лежит с инсультом, родственников нет.
— Совсем-совсем?
— Совершенно.
— А ей звонили?
— Диннер? Конечно. Ничего не знает. Я отправил утром Леночку, секретаря, чтобы отвезла продукты. А! Вот, кстати, и она. Садись, Ленуся, что там, как Ирина Марковна?
— Талгат Ильясович, там жутко.
— Садись, рассказывай.
— Грязно, душно… И обои отвалились. И вещи на полу в коробках. Запах. Ирина Марковна лежит и плачет. Два дня не ела, Александр Ильич исчез.
— Ну, вот он, ваш гений, — исподлобья посмотрел Хусейнов. — Продолжай, Елена.
— Я накормила, убрала что можно. Вызвала скорую, и ее увезли. Но сказали, что надо бы в хоспис. Если нет из родных никого.
— Что с квартирой?
— Закрыла — вот ключ.
Хусейнов кивнул, знаком отпустил девушку и в недоумении повернулся ко мне:
— Что скажете?
— Он не мог ее бросить вот так.
— Ой, моя дорогая, не мог! Не видали вы, видно, запоя…
— Он не мог ее бросить.
— Но бросил.
— Нет, не верю. Звоните в милицию.
— Бесполезно. Заявление принимают спустя три дня после пропажи человека.
— Тогда звоните в морги и больницы, а я — его приятелям из ТЮЗа. И. я возьму эту афишу, хорошо?
Обязав Хусейнова держать меня в курсе, я в секунду слетела с крутой филармонической лестницы, чуть не сбила с ног поднимавшегося мне навстречу мага Бернаро и, почувствовав резкую боль, непроизвольно ухватилась за его руку.
— Не следует так опрометчиво спешить судьбе навстречу, учитывая то, что эта лестница — пожалуй, самая крутая в Городе, — улыбнулся Бернаро и в упор посмотрел мне в глаза, молниеносно перехватив руку. Нас отделяли сантиметров тридцать, и мне тотчас захотелось отодвинуться, вынырнуть из его взгляда, будто я очутилась в свете перекрестных прожекторов, направленных прямо в лицо. Эта особенность Бернаро — не мигая, с короткой дистанции подолгу рассматривать собеседника своими черными, глубоко посаженными глазами (а после не замечать его месяцами) — раздражала всех, и меня в том числе, заставляя держаться подальше. За пять лет работы я умудрилась написать о нем два раза — и то по настоянию редактора, вбившего себе в голову, что все, кроме театра, в нашей газете подвергается с моей стороны жесткой дискриминации. Бернаро в этом точно не нуждался: девяносто пять процентов его выступлений проходило за границей, и для всех оставалась загадкой его стойкая прописка в местной филармонии.
— Держу пари, вы подвернули ногу. Можете идти?
— Да, спасибо.
— Меня зовут Артур Бернаро.
— Я знаю. Елизавета Кронина, «Городские ведомости».
— Нет, идти вы не можете, — проговорил Бернаро, наблюдая, как я пытаюсь ступить на больную ногу и сменить гримасу на улыбку. — Вот ключи от машины, черно-синий «лендровер» — садитесь и ждите. Отключите сигнализацию вот этой кнопкой.
И пока я в полном недоумении рассматривала ключи, он устремился вверх по лестнице на третий этаж, где находилась его репетиционная база, и где он никогда не репетировал, а только хранил реквизит.
— Справились? Вот и отлично, — вернулся Бернаро через несколько минут и снова пристально посмотрел на меня. — Почему кондиционер не включили?
— Не знаю, как заводятся машины.
— Не может быть, сейчас все знают. Хотя вы правы: женщина за рулем сегодня уже банальность, женщина за рулем внедорожника — банальность в кубе.
— Нет, отчего же? Просто не случилось.
— А еще вы не курите, не пьете и спите и видите, как бы отсюда сбежать.
Я рассмеялась и расслабилась.
— Вы хороший журналист?
— Я хороший журналист.
— Видимо, да — отвечаете без запинки.
— Куда мы едем?
— Я везу вас в травмпункт.
— Нет, не нужно в травмпукт. Отвезите домой. Если можно.
— Но у вас растяжение. Вы боитесь врачей?
— Уверяю вас, нет. И мне нужно работать.
Бернаро резко затормозил, вышел из машины, открыл дверцу с моей стороны и приказал:
— Обувь снимите.
— Зачем?
— Ногу давайте. Так больно?
— Нет, так небольно.
— А так? Растяжение есть небольшое. Не ходите дня два, все пройдет.
— Странно, что вы разбираетесь.
— Как всякий артист, в программу которого входят акробатические трюки, а, значит, растяжения и травмы.
Бернаро вернулся на свое место и включил зажигание:
— Ну, домой так домой. Как хотите, упрямая Лиза. Продиктуйте мне свой телефон, позвоню вам на днях и, возможно… — он мгновенно увернулся от мчавшейся по встречке «газели», что-то пробормотал про себя, кажется, выругался, и, обернувшись ко мне, повторил: — И, возможно, у меня к вам будет дело.
— Да, конечно, звоните, пожалуйста.
— И вы не спросите, какое дело? Вы нелюбопытны?
Жалоба
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.
Comments