Призрак Фаберже - Николас Николсон Страница 21

Гости подняли и осушили рюмки. Церемония была закончена, и Саша подвел Марину к Бетси.

— Я бы и так вас узнала, — сказала Марина, опускаясь рядом с ней на диван. — Вы, должно быть, кузина Володи Романова. Я хорошо его знаю.

Бетси действительно приходилась Володе двоюродной сестрой, и между женщинами завязалась дружеская беседа.

Саша прошелся по комнате, предлагая гостям отведать закуски. Заметив, что близнецы уже навеселе, он вежливо пресек их попытки выпить по второй.

— Саша! — окликнула его Грейс. — Пора остановиться, пока эти закуски не обошлись мне в лишние сто фунтов веса. Я чувствую, что русская кухня — это сплошное масло и сметана, — заявила она с громким смехом.

Саша оглядел комнату. Дмитрий разговаривал с Катей Курасовой, которая явно скучала. Пора было ее спасать, и Саша, извинившись, отошел от Грейс.

— Дмитрий, Катя, конечно, очень хороша, но это не причина, чтобы лишать нас ее общества. Катя, Бетси хочет познакомить тебя с Мариной.

Благодарно посмотрев на Сашу, Катя чмокнула его в щеку.

— Оказывается, вам известно обо мне гораздо больше, чем я предполагал, — обратился он к Дмитрию.

Улыбнувшись, Дмитрий закурил сигарету, не спросив разрешения у собеседника.

— Надеюсь, вы не в обиде. Мне показалось, что не стоит упоминать о Марине в «Лейтоне».

— Это Марина направила вас ко мне?

— Как-то в Париже я сказал ей, что хотел бы продать кое-что через «Лейтон», и она предложила нас познакомить.

«Устанавливать связи с нужными людьми — это ведь ее работа, — подумал Саша. — Интересно, а какого рода отношения связывают Марину с Дмитрием?»

— Понимаю. Ну, что ж, это большая удача для нас обоих. Благодаря вам я обрел уникальную вещь и еще одну кузину. Я ваш должник.

— Думаю, вам представится возможность меня отблагодарить, — небрежно произнес Дмитрий, выпустив облако дыма.

— Не сомневаюсь. А сейчас пора ужинать, — улыбнулся Саша, нажимая на кнопку звонка, чтобы вызвать Дерека.

Явившийся Дерек распахнул двери в столовую, и гости стали перетекать туда. Саша рассаживал их за столом, занимая приятной беседой. При свечах столовая выглядела великолепно — он вынужден был это признать. Завтра он отправит Диане открытку: она вполне это заслужила.

* * *

Чтобы долго не сидеть за столом, Саша распорядился подать кофе в библиотеку. Так они быстрее попадут в музей.

— Саша, а что за лот будет выставлен на балу? Расскажи, а то я просто умираю от любопытства, — кокетливо попросила Марина. — Коварный Дмитрий это всячески скрывает.

— Раз Дмитрий хочет сохранить это в секрете, придется тебе немного потерпеть, — ответил Саша.

Надув губы, Марина склонилась к Дугласу. Саша заметил, что тот тоже не остался равнодушен к ее чарам.

— Мой новый кузен совершенно несносен, — пробормотала Марина, изящно прикорнув у Дугласа на плече.

— Не хочу судить раньше времени. Боюсь только, что после всех этих настоек я вряд ли сумею что-нибудь рассмотреть, — заявил Дуглас.

— Не пора ли нам двигаться, как тебе кажется, Саша? — спросила Грейс, взглянув на слегка захмелевших сестричек Грант.

— Да, и чем скорее, тем лучше. Я позвоню швейцару, чтобы он заказал такси.

— Не стоит, — возразил Дмитрий. — У меня внизу две машины. Мы прекрасно на них доберемся.

Последовал шквал благодарностей, после чего все встали и двинулись к входной двери. Завернувшись в теплые пальто, призванные защитить их от ледяного февральского ветра, гости двумя группами спустились на лифте и расселись по машинам, которые, казалось, только что сошли с конвейера. Спустя несколько минут они уже подъезжали к музею.

Войдя в строгое здание Музея Нью-Йорка, Саша был поражен убранством вестибюля. Там вырос целый лес из серебристых березок, усыпанных сверкающими снежинками. Вероятно, так же будут украшены и столики наверху, подумал Саша. У стойки, где вошедшие предъявляли свои приглашения, выстроилась целая очередь. В центре вестибюля тоже толпились люди. Когда они немного расступились, Саша увидел, как вспыхнули бриллианты на сарафане Снегурочки.

Скинув пальто, Марина схватила Сашу за руку и потянула к собравшейся толпе. Улыбаясь, она пробиралась между людьми, пока не подошла вплотную к витрине. Бетси и Катя следовали за ней.

Экспозиция была на редкость эффектной. Внутри витрины проложили световоды, которые обеспечивали максимальную игру бриллиантов. Статуэтку поместили на небольшую вращающуюся подставку, так что Снегурочка кружилась в бесконечном танце, сверкая, как застывший на морозе фейерверк.

— Ой, Саша, — воскликнула Марина. — Это просто потрясающе! Как ты мог это скрывать? Она принадлежала царской семье? Скорее всего. Бетси, идите скорее сюда.

— Она понравится тебе еще больше, когда ты прочитаешь текст, — с улыбкой сказал Саша.

Он с удовольствием наблюдал, как раскрасневшаяся Марина читает сопроводительную записку, которую они с Анной сочинили накануне.

«Настоящий лот предназначался в качестве подарка княгине Цецилии Озеровской на десятую годовщину ее свадьбы. Изучая язык своего нового отечества, она переводила русскую народную сказку „Снегурочка“. Предлагаемый лот был, вероятно, заказан зимой 1912 года, в то время, когда создавалось Зимнее пасхальное яйцо, которое и послужило для него образцом (Аукционный дом „Лейтон“ выражает признательность князю и княгине Озеровским за их любезное содействие в составлении данной записки.)».

По мере чтения улыбка на лице Марины становилась все более напряженной и наконец исчезла совсем. Дрожа от негодования, она повернулась к Саше и Дмитрию:

— Как вы могли? Дмитрий, почему ты ничего мне не сказал? Какое неуважение! И Саша тоже хорош — торгует фамильными ценностями. У нас с мамой ничего не осталось, ни от Шутиных, ни от Шермановых. Только эта брошь, да и та подарок твоей семьи. У нас, эмигрантов, нет ничего своего, разве ты не понимаешь? Эта вещь — часть нашего прошлого. Как ты можешь посредничать, когда продают то, что по праву принадлежит нам? Саша, я сделаю все возможное, чтобы торги не состоялись. Завтра же позвоню адвокату. Прощай.

Последнее слово, сказанное по-русски, означало, что они расстаются навсегда.

Танцевальный класс в Музее Седьмого полка, Нью-Йорк, 1983 год

Саша опустил рюкзак на ковровую дорожку военного музея на Парк-авеню, с отвращением вдыхая знакомый запах пыли, старого дерева и моющих средств. Сняв наушники, он засунул свой плеер в рюкзак, где уже лежали книги, которые он должен был прочесть летом по программе Гротона.

Он стал оглядываться по сторонам в надежде увидеть других детей, но вокруг было пусто. Из боковой комнаты показался высокий солдат в камуфляже.