Смерть по сценарию - Татьяна Столбова Страница 21

Если начинать отсчет с появления в Мишиной квартире Менро и Пульса, то получается, что гости подтягивались с половины девятого вечера до половины десятого — примерно час. В одиннадцать пятнадцать Менро ушел: в двенадцать по первой программе должны были показывать сюжет с отрывком из нового спектакля, где он играл, и он очень хотел увидеть себя по телевизору.

Далее был провал. Вплоть до того момента, когда сосед около двух часов ночи обнаружил Мишино тело, я ничего не знала. Как развивались события, были ли эксцессы, кто как вел себя и кто где сидел — ничего... Пожалуй, мне следовало поподробнее расспросить Менро. Хотя он ушел первым и скорее всего знал не много. А во сколько ушел Денис?..

Вопросов было полно. Ответов пока не было вообще. Но я не отчаивалась. Я ведь, можно сказать, еще и не начинала расследование. Так, готовилась только.

Поставив в тетради жирную точку после слов «в одиннадцать пятнадцать Менро ушел домой», я положила ручку и подошла к окну. Ветер трепал верхушки деревьев, а в низком сером небе висели подозрительные тучки. Кажется, будет дождь. Это мне не понравилось, но я уже приняла решение: не терять времени и съездить к Мишиному соседу. Надеюсь, его устроит моя зачетка вместо милицейского удостоверения...

* * *

Моя зачетка его не устроила, и он уже собрался было закрыть дверь перед моим носом, как тут пришла его супруга. Я ее сразу узнала — она училась на два курса старше и однажды во время экзамена поймала меня в коридоре и попросила быстро принести ей книжку из библиотеки. Я принесла, а она даже не сказала мне спасибо — так торопилась найти в оглавлении свой вопрос. И вот теперь, в качестве запоздалой благодарности, она пригласила меня войти. Естественно, я тут же воспользовалась ее любезностью.

Меня, как водится, проводили на кухню, предложили чаю. Минут пять мы с супругой соседа обменивались мнениями о наших преподавателях, а затем я приступила к делу.

Я не люблю ходить вокруг да около, поэтому для начала честно призналась, что в убийстве Миши Михайловского подозревают моего друга Дениса и я хотела бы восстановить справедливость. В самых изысканных выражениях я выразила надежду, что сосед Толя поможет мне в этом благородном деле и расскажет очень подробно, зачем он вылез из квартиры в такое позднее время и с чего ему взбрело в голову вламываться к Мише.

— Я не вламывался, — не преминул тут же обидеться он. — Его дверь прямо напротив нашей, и я увидел...

— Расскажи все Тоне с самого начала, — перебила его умная супруга.

— Хорошо, — согласился покладистый Толя. — Так вот. Я обычно не сплю допоздна. Сижу на кухне, книжку читаю или телевизор смотрю — такая уж у меня натура. И встаю рано — мне вполне хватает пяти-шести часов сна...

Я незаметно покосилась на его супругу. Неужели теперь он будет до вечера рассказывать о причудах своего организма? Но Толя уже завершил прелюдию и перешел к главному:

— Было ровно два часа ночи — я посмотрел на часы, закрыл книгу и встал. Спать уже хотелось. И тут вдруг звонок в дверь. Короткий. Я быстро побежал в коридор, чтобы тот му... чтобы тот дурак не позвонил еще раз и не разбудил Лену с Аней. Ну, жену и дочку. Мне и в голову не пришло, что может прийти кто-то из знакомых.

— Все наши знакомые — люди приличные и приходят в гости не позже восьми вечера, — добавила Лена.

— Точно. Так вот, распахнул я дверь... Думал, сейчас поймаю этого му... этого гада. У нас здесь ребята постоянно балуются — позвонят в дверь и бежать. Я однажды заловил одного, сдал председателю ЖСК, а тот говорит: «Это не он, он хороший мальчик, а вам звонили хулиганы». И отпустил его. Потом уж я узнал, что это был его внук. Ничего себе, хороший мальчик! Я его много раз видел в компании таких же му... таких же недоносков. Болтаются по двору, пиво пьют, курят, ругаются... Мне все равно, конечно, но... Ладно. В общем, распахнул я дверь и успел увидеть в лестничном пролете только куртку — черную с красной косой полосой на спине. Это был он. Точно он. У него такая куртка.

— У кого?

— У этого му... у этого «хорошего мальчика», внука председателя. Мы живем на пятом этаже, а он на втором. Ясное дело, я за ним гнаться не стал, но думаю, завтра опять пойду к председателю, и на этот раз он у меня не отвертится. Повернулся было, собрался уйти, как тут вижу — Мишина дверь приоткрыта. Первая мысль: этот му... ну, внук председателя, уже квартиры грабить начал. Миша-то часто дома не ночевал — гастроли, съемки, да и вообще... Мужчина он молодой, холостой... Сами понимаете...

Я не понимала, но спорить не стала. А сосед продолжал, войдя во вкус:

— Сначала я постучал — кто его знает, может, Миша дома, но выпил, дверь забыл закрыть... Потом позвонил. Нет ответа. Тогда — что делать? — вошел. Осторожно, конечно. Я детективов много читал и знаю, что свои отпечатки нигде нельзя оставлять. Милиция у нас... засудят ни за что ни про что...

— Вот и надо было милицию вызвать, — осуждающе сказала умная супруга, — пусть бы сами разбирались. Открыта дверь? А на звонок не отзываются? Все, звони в милицию.

— А вдруг человеку плохо? — вскинулся Толя. — Что я, не знаю, как иной раз по пьянке бывает?

— Уж ты знаешь! — усмехнулась она, но, к счастью, затевать перепалку не стала.

Не стал и Толя. Он просто смерил супругу уничтожающим взглядом, а когда она подняла на него глаза, быстро отвернулся. Наверное, он душманов так не боялся, как собственной жены.

— И что дальше? — поторопила я.

— Дальше? Дальше я прошел на кухню — никого. Бутылки пустые стоят у стола; на столе полная пепельница, шкурки колбасные, огрызок яблока... В туалет и в ванную заглянул — тоже пусто. А вот в комнате... Я не сразу его заметил, хотя свет там был включен. На журнальном столике (он у Миши всегда стоит посередине) бутылки, все пустые, а в одной еще грамм сто пятьдесят осталось. Вокруг столика стулья стоят и два кресла. Пепельницы везде, дым коромыслом, хоть и форточка была открыта. Я огляделся. И у окна, у балконной двери, заметил его... Поначалу не понял, что случилось. И кто это, тоже не понял. Мне только ноги были видны в джинсах, а остальное скрывалось за занавеской и спинкой одного из кресел. Потом смотрю — на полу осколки от рюмки, а край занавески весь красный. Я кровь сразу узнал. Приходилось видеть... И в этот момент почему-то догадался, что это Миша. Не могу сказать, почему догадался. Что-то вроде интуиции, наверное. Рванулся к нему, кресло отшвырнул в сторону... Точно, он...

Толя прервался, нервно закурил. А я, видимо, так побледнела, представив себе картину, которую увидел

Толя в ту ночь, что он испугался и предложил мне выпить. Я согласилась. Его супруга достала рюмки и налила мне, себе и Толе. Мы молча выпили. Я — чтоб успокоиться, они — чтоб помянуть соседа. Все-таки вчера похоронили...

Наконец мне удалось взять себя в руки и абстрагироваться от страшного видения: Миша в луже крови. Я откашлялась и спросила почти нормальным голосом: