Дело с телом - Марина Серова Страница 21

— Кто там? — тревожно спросил высокий женский голос, и в «глазке», который все же существовал, промелькнул свет.

— Милиция, — я снова продемонстрировала свое многострадальное просроченное удостоверение, поднеся его к «глазку». За дверью воцарилось молчание. Оно продлилось минуты полторы, потом замок металлически лязгнул, и передо мной появилось встревоженное лицо. Женщине на вид можно было дать лет пятьдесят. А что, прекрасный предпенсионный возраст. Но, присмотревшись внимательнее, я поняла — ей нет и сорока, и это заботы состарили ее лицо. Полная фигура была претенциозно обтянута шелковым цветастым халатом, а из-под косынки на голове выглядывали бигуди. Тускло-серые глаза любопытно и настороженно смотрели на меня из-под покрасневших век. Женщина быстро спросила:

— Что этот обормот снова отчудил? Окно разбил или избил кого-то?

Сначала я не поняла. Ошалело взирала на женщину и размышляла — как мог мужик сорока с чем-то лет оказаться обормотом, в очередной раз бьющим окна?

— Простите, — удивленно выдохнула я, — а Виктор Афанасьевич Карцев здесь живет?

— А-а, так вы не по поводу Кольки, — с облегчением протянула женщина и тут же пояснила: — Это наш сын. Такой непоседа! Да вы проходите, — на одном дыхании протараторила женщина. И закричала в глубину квартиры: — Ви-и-тя-а! К тебе пришли!

Я осторожно вошла в прихожую, женщина тут же нажала на выключатель, и я смогла рассмотреть обстановку. На гвоздиках, небрежно вбитых прямо в стену, висели старые пальто и фуфайки. Но потертый половик был тщательно выстиран.

Из двери, застекленной старинным матово-пупырчатым стеклом, отдаленно напоминавшим бутылочное, вышел невысокого роста мужчина в спортивном костюме с растянутыми коленками.

— Здравствуйте, вы ко мне? — удивленно уставился он на меня.

— Да, — и я снова продемонстрировала удостоверение. — Я из милиции. Вы Виктор Афанасьевич? — Он только кивнул. — Мне нужно с вами поговорить.

— Хорошо, — меланхолично пожал плечом мужчина. — Проходите, пожалуйста. — И он галантно провел меня в зал. Скромная, но чистенькая комната показалась мне достаточно уютной, особенно для такого дома.

— Расскажите, пожалуйста, где вы были с вечера воскресенья до утра понедельника?

— Мы сидели в столовой у Сосен, сняли ее на всю ночь. У меня там работает знакомый, и он все нам устроил. А вы по поводу Ломова?

— Да, — лаконично бросила я. — Он весь вечер находился в общей компании?

— Вы знаете, — смущенно сказал мужчина, — я не очень помню. Все были достаточно нетрезвые, — пояснил он. — Поэтому наблюдать за кем-то сил не было. Кажется, все мы были там. Но точно ничего сказать не могу. Ко мне уже приходили из милиции, и я сказал то же самое. Уверенно могу заявить, что часа в три дня в воскресенье были все. И когда расходились в понедельник — тоже. А что было в этом промежутке… Но вы зря думаете на Глеба — он мухи не убьет. Это только статьи у него ядовитые.

— Мы ни на кого не думаем, — покривила я душой. — Просто отрабатываем версии. Спасибо за помощь.

Попрощавшись с филологом Карцевым, я вышла к машине. И — с яростью хлопнула себя по лбу. Как же я раньше не додумалась! Как идиотка, собралась объездить всех однокурсников Глеба Ломова, а ведь милиция уже проделала всю эту работу. Я же спокойно могу попросить Кирьянова поделиться информацией.

И я отправилась к Кире.

Парень на вахте, узнав меня, спросил:

— Татьяна Александровна, вы к Владимиру Сергеевичу?

— Да, — согласно кивнула я. — Он у себя?

— Пока нет. Кажется, он на оперативке. Но скоро должен вернуться. Если хотите, подождите его у кабинета.

— Спасибо, с удовольствием, — улыбнулась я. И, пройдя до кабинета Кири, присела на ужасно неудобный и шаткий к тому же стул.

Долго ждать не пришлось — даже крохи полученной информации обдумать не успела. В конце коридора показался Кирьянов. Уважаемый подполковник был в печали — грустный взор устремлен в пространство, лицо осунулось.

При виде меня Киря сдержанно улыбнулся:

— Татьяна, ты меня навестить?

— С ума сошел, есть у меня время для светских визитов! — сочувственно хмыкнула я.

— Значит, по делу, — резонно рассудил Кирьянов. — Тогда пошли в кабинет.

Когда мы уселись в кабинете, Киря спросил:

— Ну что, Танюш, как у тебя с делом? Накопала что-нибудь?

— Какой ты быстрый, — съехидничала я. — Зацепки есть, но до конца — еще работать и работать. А пришла я по твою душу. У вас же тоже работа ведется.

— Эх, Танюш, не работа это — название одно! — хмыкнул Кирьянов. — А что тебе понадобилось? Надеюсь, законное?

— Конечно, совершенно законное. Сам знаешь, с Уголовным кодексом я дружу.

— Да брось ты, — рассмеялся Кирьянов. — Итак, что же тебе нужно?

— Разве так надо спрашивать? — укоризненно фыркнула я. — Надо спрашивать: дорогой друг, чем я могу тебе помочь?

— Мы не на Востоке, Танюш. Итак…

— Ты проверял Глеба Ломова?

— Это…

— Человек, который работал с Клюжевым в одном отделе и который теперь займет место покойного, — четко пояснила я. — Кто-то его опрашивал?

— Ну конечно, проверяли! — стукнул себя по лбу Кирьянов. — Танюш, я просто закрутился и подзабыл. И что конкретно тебе нужно для счастья?

— Опрос его друзей, с которыми он провел воскресенье и понедельник. Вы всех их проверили?

— Естественно. Нет, снова вы, Татьяна Александровна, толкаете меня на должностное преступление. Информация-то только для следствия! — как обычно, пожужжал Киря. Но я его слов всерьез не воспринимала — такие мелкие должностные нарушения Кирьянов вовсе не расценивал как преступление. Тем более что они — в интересах следствия. Да и я старалась с ним не выходить за рамки законности. — Ладно, Тань, держи, смотри. Я пока своими делами займусь.

Кирьянов с ужасно деловым видом уселся за стол, раскрыл папку и углубился в чтение. Я же положила на колени ворох бумаг и с головой ушла в их изучение.

По прочтении протоколов допросов передо мной возникла не слишком ясная, но и не вполне темная картина: Глеб Ломов в течение вечера отсутствовал несколько раз, правда, недолго. А так как преступление произошло недалеко от столовой, в которой была вечеринка, это наталкивало на определенные подозрения. Хотя и не хотелось подозревать Глеба Ломова, потому что он вдруг очень мне понравился, но тем не менее…

И еще одна мысль не давала покоя — компромат. В конце концов, и конкуренция, и долги — мелочи по сравнению с компрометирующими материалами. Надо срочно браться за это направление. Только с какого конца подступиться?

Я внезапно осознала, что уже минут пять сижу, вперив задумчивый взор в потолок, а бумажки из дела по одной медленно планируют на пол. Тогда я собрала все документы, положила их на кирьяновский стол, попрощалась с ним и отправилась к машине. Стоило бы заехать к себе — перекусить, передохнуть, но я боялась, что, попав домой, не заставлю себя потом подняться с дивана. А день еще не окончился. Рабочий и, между прочим, неплохо оплачиваемый.