Седьмая жертва - Александра Маринина Страница 21

Зарубин и не думал сомневаться. Он был из тех работников, которыесвою агентуру любят, берегут и холят, даже несмотря на то, что контингент уСережи был довольно специфический. Простоватая внешность и молодой возраст непозволяли ему обзаводиться источниками информации в среде людей, причисляющихсебя к интеллигентам и интеллектуалам, располагать к себе женщин он тожеотчего-то не научился. Но вот алкаши, бомжи, временно или постоянно неработающие люди, пенсионеры непонятно каким образом мгновенно подпадали под егообаяние, а потом и влияние. Они исправно поставляли Зарубину информацию, а сам– Зарубин всегда уделял им не только служебное, но и нормальное человеческоевнимание. И если нужно было – помогал. Как, например, сейчас Кашину.

Вернувшись на службу, Сергей вставил в пишущую машинкучистый лист бумаги и напечатал справку, поставив на ней вчерашнюю дату.Источник Кашин сообщил ему в конфиденциальной беседе о том, что в субботу виделзнакомую ему Надежду Старостенко около семнадцати часов… и так далее. Послеполучения информации Кашину было сформулировано задание продолжать сборсведений о Старостенко и ее окружении и постараться выяснить источник полученияденег.

Потом он отнесет эту справку куда надо, поставит на неерегистрационный номер и напишет еще одну бумажку, согласно которой источникуКашину за ценную и своевременную информацию полагается денежное вознаграждениев размере 100 рублей. Деноминированных. На лекарство ему должно хватить.

Потому что если жить на положенную государством пенсию вдвести пятнадцать рублей, то хороших лекарств не купишь, это уж точно. А людейберечь надо. На милицейском жаргоне это называется «липовать», но ведь во благоже… Есть такие менты, которые «липуют» в сговоре со своими источниками,получают деньги и вместе их пропивают. Случается и такое. Но Сергей Зарубинэтого себе никогда не позволял. А когда человеку помочь надо – это совсемдругое дело.

ИРИНА

Сегодня у нее свободный день. Свободный в том смысле, чтомаленького Гришеньку Стасов с самого утра увез к своей матери. Это былообязательным и строго соблюдаемым мероприятием: раз в неделю по вторникам внукаотвозили к бабушке, туда же после уроков приезжала и дочь Стасова от первогобрака десятилетняя Лиля. Не в субботу и не в воскресенье, когда, попредставлениям Стасовой-старшей дети должны находиться с родителями, а именнопо вторникам, когда у нее был библиотечный день и можно было не идти на работу.

Вторники Ирочка Милованова использовала для посещения рынкови крупных магазинов, где толкаться с годовалым ребенком неудобно. О том, чтобыоставить малыша в коляске одного на улице, даже речи быть не могло. Особеннопосле того страшного случая на Верхней Красносельской, когда грудничка укралипрямо из коляски у двери женской консультации, куда счастливая мамочказаглянула буквально на одну минутку поблагодарить врачей, помогавших ей вовремя трудной беременности. Вышла – а ребенка нет. Вся Москва тогда гудела.Сколько объявлений было, и по телевизору, и по радио, и расклеенных на стенахдомов: помогите найти Егора! А все без толку. Так и не нашли мальчугана. Матьне выдержала горя и покончила с собой. Каждый раз при воспоминании об этомслучае Ирочка начинала плакать одновременно от жалости к несчастной матери и отстраха за Гришу.

Так что сегодня, во вторник, оставшись совсем одна, онанаметила список необходимых покупок, продумала маршрут и отправилась на большойвещевой рынок. Близятся холода, Стасову нужен новый шарф, Татьяне – приличныйпиджак, желательно серый или темно-синий, ей самой пора обновлять джинсы, а тоот бесконечной возни с малышом на полу коленки совсем протерлись и неприличнолоснятся. И всем членам семьи надо купить толстые «деревенские» носки, в нихтак славно ходить дома, когда холодно. Куда лучше, чем в тапочках. Послевещевого рынка она заглянет на расположенный рядом оптовый продуктовый рынок,запасется растительным маслом, дрожжами и мукой. Больше всех прочих блюд Ирочкалюбила печь самые разнообразные пироги и булочки, поэтому мука и дрожжи летелив ее хозяйстве с космической скоростью.

До рынка можно было доехать на автобусе, но Ирина предпочлапройтись пешком. Едва успела она миновать входные ворота, как к ней тут жеобратилась какая-то женщина средних лет.

– Ой, девушка, миленькая, помогите мне,пожалуйста, – запричитала незнакомка, протягивая ей какую-тобумажку, – не могу вскрыть лотерейный билетик. Купила вот, а вскрыть неполучается, сил нет. Болею я, а вы такая молодая, у вас сил много…

Ира машинально взяла билетик, сложенный в несколько раз ипрошитый жестяным колечком, попыталась надорвать, но задача оказалась не изпростых.

Билетик не поддался. Почуяв неладное, она быстро вернула егоженщине.

– Извините, – пробормотала она, – я оченьтороплюсь.

Однако через несколько метров история повторилась. На сейраз к ней обратилась молодая женщина, на лице которой застыло страдальческоевыражение.

– Девушка, помогите вскрыть билетик, будьте добры. Уменя не получается.

Вот купила…

Ира сделала вид, что не слышит, и торопливо прошмыгнуламимо. «Дались им эти билетики», – подумала она и тут же переключилась напоиски необходимых товаров. Не прошло и двух минут, как рядом послышался голос:

– Извините, пожалуйста, вы мне не поможете? Купилалотерейный билет, а вскрыть никак не могу, не умею…

– Да вы что? – удивилась Ира. – Сколько жевас тут? На каждом шагу пристают!

Чья-то тяжелая рука опустилась ей на плечо. Она испуганнообернулась и увидела здоровенного амбала с весьма неприветливым выражением нафизиономии.

– А ну-ка мотай отсюда, – прошипел амбал. –Быстро, быстро. Чтобы я тебя тут не видел. Вали!

Он легонько подтолкнул ее, но масса стройной молодой женщиныоказалась столь ничтожной по сравнению с массой его мышц, что Ирочка пролетелавперед метра три, едва не упав на землю. Она с трудом пришла в себя, сглотнувслезы страха и обиды, стиснула зубы и отправилась между рядами. Женщины сбилетиками в руках и с жалостливыми голосами попадались ей с пугающейсистематичностью, буквально каждые две-три минуты, и Ире было одновременнострашно и неприятно. Она старалась держать себя в руках, отводила глаза,притворяясь глухой, или извиняющимся тоном бормотала: «Простите, мненекогда», – и спешила отойти в сторону. От волнения внимание еерассеялось, она смотрела на вывешенные вещи и не могла понять, то ли это, чтоей нужно, и что вообще она здесь ищет. В тот момент, когда нервное напряжениедостигло апогея, к ней снова обратились. Теперь это была неопрятная теткацыганского вида с полным ртом золотых зубов.

– Эй, красавица, сделай доброе дело, помоги билетикоткрыть, а? Подагра у меня, руки совсем не слушаются, болею я.

И тут Ирочка не выдержала. Она забыла про осторожность изакричала во весь голос:

– Да есть у вас совесть или нет? Не продохнуть уже отваших билетиков! На каждом шагу пристаете, ступить некуда! Отвяжись от меня! Ясейчас милицию позову!