Черный риелтор, или Квадратные метры жулья - Михаил Болле Страница 21

С тоскливым скрипом открылась дверь, и в избу зашла знакомая нам девочка Лиза. Она внесла ведро с водой, с трудом водрузила его на табурет при входе. Потом сняла куртку и повесила на гвоздь. Подошла к столу, села рядом с матерью, погладила ее по голове. Женщина оторвала свое помятое лицо от грязного стола, мутным взглядом посмотрела на дочь и кое-как пробубнила заплетающимся языком:

— Лиза, доченька… ложись спать.

Неожиданно открылась входная дверь, и на пороге избы появилась Оксана, держащая большую спортивную сумку. Следом за маклершей появился ее муж Игнат, волочивший за шиворот абсолютно пьяного Давыдовича. Старик походил на тряпичную куклу с остекленевшими глазами, лицо его кривилось дурацкой косой улыбочкой. Увидев Оксану, Лиза в страхе обхватила мать за шею и прижалась к ней с неистовой силой. А маклерша, окинув пренебрежительным взглядом помещение, наигранно весело спросила:

— Ну, как вы здесь поживаете?

Ответа не последовало. Тем временем ее муж кое-как затащил в избу качающегося и стонущего Давыдовича. Стоило ему опустить старика на пол, как тот немедленно запел пьяным голосом:

— «Ой, туманы мои растуманы…»

— А я вам тут гостинцев привезла за хорошее поведение, — прервала песнопение Оксана и, взгромоздив сумку на стол, принялась выставлять содержимое: четыре бутылки водки, сосиски, огурцы и еще что-то по мелочи. — И денег вам тоже привезла. А если приютите на время моего хорошего знакомого, — продолжала Оксана, — буду с гостинцами каждую неделю приезжать. Мне надо, чтобы он месяца три у вас перекантовался, а там я его определю. — Оксана посмотрела на алкоголичку, отрешенно уставившуюся в одну точку, после чего провела ладонью перед ее глазами и настороженно спросила: — Але! Ты меня слышишь? Ты как? Жива?

Пьяная женщина начала тихо плакать, сопровождая свои слезы еле слышными словами:

— Уж лучше бы я подохла… лучше бы я, а не он…

А Оксана как ни в чем не бывало повернулась к утомленному мужу и распорядилась:

— Так, Игнат, сгоняй по-быстрому в машину за матрасом и вещами Давыдовича, а я его пока что в себя приведу.

Игнат повиновался, а маклерша зачерпнула ладонью воду из ведра, стоящего рядом с входом, и вылила ее на лицо Давыдовича. Эту незатейливую процедуру она повторяла до тех пор, пока старик не начал бубнить с закрытыми глазами:

— Ну, хватит, хватит… уже мокро.

В этот момент Давыдович приоткрыл глаза и удивленно посмотрел по сторонам, а после поинтересовался слегка осипшим голосом:

— А мы где? У нотариуса, что ли?

— У нотариуса, у нотариуса, — передразнила Оксана.

В этот момент появился Игнат с матрасом в руках. Он положил его в свободный угол и небрежно развернул. Внутри матраса оказались подушка и одеяло — все, разумеется, старое и задрипанное. Затем он выпрямился и вопросительно посмотрел на жену, словно бы ожидая дальнейших распоряжений.

— Да-да, Игнат, подожди немного, скоро поедем, — заверила та и, обращаясь к Давыдовичу, продолжила: — В общем, располагайся здесь как бог на душу положит, но только не хулигань особо — здесь ведь ребенок малолетний. Ты меня понял?

— Понял… понял. А где доплата за мою квартиру?

— Я же тебе уже говорила, как все документы оформятся, так и доплата будет, а пока вот тебе на первое время деньжат немного. — Оксана вытащила из кармана кошелек и сунула несколько купюр полулежащему Давыдовичу. — Ну вот и все. До скорой встречи, господа селяне! — сказала маклерша и вместе со своим покладистым мужем покинула убогое жилище.

Давыдович повернул голову в сторону стола, где по-прежнему сидела пьяная женщина в объятиях маленькой Лизы. Давыдович поднял руку с деньгами и каким-то трогательным, не свойственным пропойце голосом произнес:

— Возьми на конфетки, внучка.

Все словно замерло в безысходном отчаянии присутствующих, и лишь медленно капали на Лизины ручки слезы из глаз спившейся вдовы.