Возвращение Крестного отца - Марк Вайнгартнер Страница 21

— Просто дурью маюсь, — огрызнулся Фрэнк. — Послушайте, дон Винсент, я люблю вас как отца, и тем не менее вы отстали от времени! У нас на Западе давно уже все налажено, каждый занимается своим делом — торчки колются, мелкие продавцы сбывают дурь торчкам, крупные дилеры контролируют мелких продавцов. Полный порядок, как и в любом другом бизнесе. Естественно, копы иногда вмешиваются, особенно в такие времена, как сейчас, но, если серьезно, разве нас это волнует? Да нисколько!

Джерачи знал, что кливлендская семья тоже торгует наркотиками, хотя в гораздо более скромных масштабах, да и занимаются этим в основном негры и ирландцы. «Сухой закон» канул в Лету, и бизнес Кливленда плавно перешел на игровые заведения, отмывание денег через профсоюзы и биржевые махинации. Новые идеи, равно как и новые люди, приживались с большим трудом. Отец Ника как-то сказал, что верхушка семьи не менялась уже более десяти лет.

Форленца продолжал твердить, что с выпивкой все обстояло иначе — даже копы пили, так что подпольная торговля спиртным была им на руку. Наркотики — совсем другое дело.

Фрэнк Фалконе поднял с пола большой осколок и посмотрел сквозь него на свет. Тем временем Молинари как можно мягче объяснил дону Винсенту, что копы нынче совсем не те.

— Ну все, хватит! — Форленца коротко свистнул, и вернулись два официанта. — Уберите это!

— Разве я просил что-то убирать? — Фалконе положил осколок на стол и с вызовом взглянул на официантов. — Только тронь замок, и я прострелю тебе голову!

«Вот она, сила Чикаго! — подумал Джерачи. — Влияние Носа приносит блестящие плоды».

Официанты словно к месту приросли. Один из них — седой мужчина славянской внешности — стал белее, чем его крахмальная манишка. Второй — высокий блондин с крашеными черными усиками — выжидающе посмотрел на хозяина.

— Уберите! — велел Форленца.

— Только попробуй! — Фалконе взял последнее biscotto и положил на вершину замка.

— У меня внук учится в художественном колледже, довольно дорогом, — сказал Нардуччи. — Там они как раз такие скульптуры и лепят. Думаю, вам стоит познакомиться!

— Правда? — Фрэнк повернулся к старому советнику. — И где же это?

— Где вы сможете встретиться или где этот колледж? — Нардуччи пожал плечами. — Даже не знаю, мне просто приносят счета. И похоже, мозгов у вас столько же! Детский сад!

Фалконе вскочил со стула и бросился на старого сопsigliere, но Джерачи, не сказав ни слова, двинул ему в челюсть. Голова лос-анджелесского дона безвольно откинулась назад, ноги подкосились, и он упал на мраморный пол.

Телохранители Фалконе бросились к столу. Джерачи поднялся. Время словно остановилось. На профессионалов они не похожи, так что особых проблем не будет.

Молинари расхохотался, и, как ни странно, через секунду рассмеялся распростертый на полу Фрэнк. Телохранители остановились, не понимая, что происходит. Джерачи не шелохнулся.

— Детский сад! — не унимался Молинари. — Тонко подмечено!

— Отличный удар, О'Мэлли! И это из положения сидя! Ничего себе!

— Привычка! — коротко ответил Ник. Нардуччи его даже не поблагодарил. — Простите! Сильно я вас?

— Ничего страшного, — пожал плечами Фалконе.

— Ты что, хотел ударить старика? — бросился на приятеля Молинари.

— Ну, не в первый раз, — отозвался Фалконе, утирая кровь. Вид у него был довольно жалкий, и все рассмеялись. Джерачи сел, а телохранители вернулись на свой диванчик. — Да плевать я хотел на этот замок! — процедил Фрэнк. — Забирайте!

Официанты с облегчением унесли творение Фрэнка Фалконе на кухню. Блондин с крашеными усиками даже нашел в себе силы вернуться и принести свежие напитки.

— Ну что, Фрэнк, оторвешь ему голову? — подначил Форленца.

— Да я пошутил! — промямлил Фалконе, и все снова рассмеялись.

Джерачи давно ждал удобного случая сказать то, что должен. Кажется, сейчас самое время. Он многозначительно взглянул на крестного.

Форленца кивнул.

Дон Винсент откашлялся, призывая к порядку, и, воспользовавшись образовавшейся паузой, неторопливо выпил стакан воды.

— Джентльмены! — объявил Форленца. — К сожалению, наш гость вынужден нас покинуть. — Под этим подразумевалось, что «наши разговоры не для его ушей», а вовсе не «его ждут в другом месте». — Однако он проделал долгий путь и, прежде чем уйти, хочет произнести несколько слов.

Обращаясь к «высокому собранию», Джерачи встал. Он поблагодарил дона Форленца и пообещал быть немногословным.

— Сидеть за этим столом — огромная честь, и дон Фалконе прав, мне здесь не место. Как вы справедливо заметили, — сказал он, обращаясь к Фрэнку и вспоминая Тессио, который всегда говорил, что недооценивать противника опасно, — я всего лишь молокосос-soldato. — Джерачи, естественно, так не считал, а просто подыгрывал лос-анжелесскому дону.

Нардуччи пробормотал в адрес Ника нечто хвалебное, но так тихо, что Джерачи ничего не разобрал.

— Хочу вас заверить, — продолжал Ник, — клан Корлеоне не представляет никакой опасности. Дон Майкл хочет мира и готов сделать для этого все от него зависящее. Он не планирует и никогда не планировал захватывать Лас-Вегас. Через три-четыре года семья Корлеоне переедет к озеру Тахо. То есть клан перестанет существовать как таковой. Естественно, наши нью-йоркские предприятия будут продолжать работать, но Майкл Корлеоне будет управлять ими из своей резиденции в Тахо, совсем как ведущие магнаты Америки — Карнеги, Форд, Хьюз и другие.

— Вот тебе и юридический колледж! — воскликнул Нардуччи, впечатленный словами Ника.

— В клан Корлеоне больше никого не будут принимать, а дон Майкл фактически перестанет быть доном. Все изменения будут проходить постепенно, с должным уважением к интересам других семей. Опыт клана Корлеоне будет полезен для тех, кто пожелает последовать примеру дона Майкла. — Джерачи задвинул стул. — Джентльмены, если вопросов больше нет…

Фалконе и Форленца смотрели на Молинари, который медленно покачал головой. Как старый друг семьи Корлеоне, вопросы должен был задавать именно он.

— В таком случае, если погода позволит, мы… — начал Джерачи.

— К черту погоду! — заорал Фалконе. Он поставил на одного из боксеров сто тысяч долларов. — Пора лететь, парень, и никакая погода нас не остановит.

Нардуччи пробормотал что-то о «воле божьей».

— К черту бога! — рявкнул Фрэнк. — Не обижайтесь, дон Винсент, но я не хочу застрять…

— Все будет в порядке! — пообещал Джерачи и вышел из зала.

Том Хейген вернулся в свой номер и швырнул на кровать ракетку, которая ему обошлась в триста долларов. Тенниску он снимать не стал, шорты сменил на легкие хлопковые брюки, а кроссовки — на мокасины. Наслаждаясь царящей в комнате прохладой, Том стал наблюдать за группами ярко одетых людей, которые играли, смеялись и пили коктейли на зеленых полях для гольфа. Всего десять лет назад здесь были только кактусы и песок, а любой, кто попадал сюда в полдень, мог умереть от теплового удара и жажды под пристальным вниманием кружащих в небе канюков. Стервятники и кактусы исчезли, а по изумрудно-зеленым полям на специальных картах разъезжали служащие, развозя холодное пиво, лед и свежие полотенца. Хейген вспомнил рассказы о Древнем Риме, где императоры охлаждали свои дворцы, заставляя рабов спускать с горных вершин бесчисленные тонны тающего снега. Рабы стерегли снег денно и нощно, обмахивая его огромными опахалами из папируса. Рай можно построить в любой точке земного шара, были бы деньги и желание.