Благочестивые вдовы - Ингрид Нолль Страница 21

Феликс кивнул. Да, жили они раздельно, но каждый вечер Кора заглядывала «пожелать спокойной ночи» в ночной рубашке, точнее, в том, что она называла ночной рубашкой. Она залезала на его кровать, валялась и курила, пока сизый дым не начинал заволакивать всю комнату. При этом Кора преподавала Феликсу итальянский. В первый вечер она научила его нескольким повседневным фразам, на следующий день речевые обороты приобрели некий двусмысленный оттенок, потом ему и вовсе пришлось повторять какие-то непристойности. Если он хорошо усваивал урок, то получал в награду поцелуй. Но чаще было как раз наоборот, потому что Феликс оказался чрезвычайно неспособным учеником, видимо, не без причины он выбрал факультет машиностроения, а не итальянского языка…

– И что тогда? – не терпелось мне.

Но продолжения не последовало. Больше ничего о педагогических талантах садистки Коры я не услышала.

Феликс поднялся, взял ключи и бумажник.

– Если хочешь, можешь поехать со мной, договорим по дороге. Кстати, ты должна обязательно познакомиться с моим дедом. Больше всего на свете он любит общество молодых интересных женщин. А потом сходим в парк или посидим в кафе, составишь мне компанию. Бабушка может целую вечность просидеть у постели Хуго, держа его за руку. Ждать ее – просто скулы сводит.

Судя по всему, Шарлотта Шваб не пришла в восторг от моего появления, однако ничего не сказала. Она молча села впереди, рядом с Феликсом. А я осталась в полном забвении на заднем сиденье и даже не участвовала в разговоре. Впрочем, мне самой не хотелось бы встревать в объяснения фрау Шваб с внуком. Бабушка тоже, как и некоторые из присутствующих, желала знать, пребывает ли Кора в добром здравии. Потом она еще немного поохала:

– Что же она не приехала за Майей…

Нет вопросов, я вру лучше. Но и Феликсу надо отдать должное – он проявил чудеса дипломатии: не обманув и не испугав старушку, обрисовал ей положение дел. Хотя с этой старой дамой нужно всегда быть начеку: ее на мякине не проведешь.

– Кора, моя девочка! – выдержав театральную паузу, патетически взвыла бабушка. – Так люблю ее, и за нее я всегда больше всего беспокоилась.

– За Кору вы можете не волноваться, фрау Шваб, – не сдержалась я, – наша Кора нигде не пропадет!

Бабушка опять задумалась, видимо, подыскивая слова, достойные ее внучки.

– Я скажу словами Гете, – начала она и продекламировала:

Счастлива – плачет, заботой полна,

В страхе дрожа, страдает без сна,

Радость – до неба, чуть горе – в могилу!

Но счастлива та лишь душа, что любила.

Феликс только усмехнулся. А я молчала и очень старалась не подавать виду, насколько глубоко меня тронули эти слова. До самого дома престарелых мы больше не проронили ни слова. Опираясь на руку Феликса, старушка вылезла из машины.

– А букет-то мой где? – опомнилась она.

Где и был, на кухонном столе…

Старец Хуго давно поджидал нас. Лицо его просветлело, лишь стоило ему увидеть свою любимую. Потом дошла очередь и до нас: мы поздоровались.

– Как новая машина? Бегает? – обратился он к Феликсу. – Какая красивая у тебя подружка! Да, в твои годы я тоже знал толк в хорошеньких женщинах! – Он с улыбкой погладил руку фрау Шваб.

Ни Феликс, ни я не стали прояснять характер наших отношений, а отправились на поиски тенистого местечка в саду, окружавшем дом престарелых. Дверь еще не закрылась за нашими спинами, а уж два дрожащих от старости голоса запели дуэтом. Прислушиваясь, я застыла.

– Знакомься: мои бабка с дедом! – дурашливо повел рукой Феликс. – Стоит им сойтись, тут же начинаются слезливые стишки и замшелые песенки. Я и полслова не знаю из их репертуара. А когда сижу рядом и слушаю их с открытым ртом, как полный идиот, то бабушка, не прерывая песни, вот так вскидывает брови и качает головой. Видно, ее шокирует необразованность нынешней молодежи. – Феликс так точно изобразил надменную физиономию бабушки, что я не смогла удержаться от смеха.

Мы сидели среди кустов буддлеи [21]и, наблюдая за бабочками, что вились над фиолетовыми соцветиями, изливали друг другу душу за те недели, когда нам приходилось молча сносить удары судьбы.

– Вообще-то Кора потащила меня в Тоскану, чтобы показать одну усадьбу, – рассказывал Феликс, – дом, который она чуть не купила. Она непременно хотела, чтобы я оценил, как здорово было бы провести там лето. По пути мы заехали пообедать в небольшой ресторан, где Кора вдруг встретила старого знакомого, Дино, он случайно оказался за соседним столиком…

Феликс нервно покосился на меня: я затягивалась уже, наверное, десятой сигаретой. «Работает он, что ли, за этим соседним столиком?» – пронеслось у меня в голове. Случайность их встречи все-таки внушала сомнения. Я пожала плечами:

– Но тосканский замок давным-давно куплен какой-то американкой, и как Кора думала туда войти? Ведь к посторонним людям не звонят в дверь со словами: «Пустите меня! Если бы не вы, дом был бы моим!»

– До такого, конечно, не дошло, – сказал Феликс. – Дино знал код замка на главных воротах. Мы поехали к дому ночью, спрятали машину в лесочке и пешком пошли к усадьбе. Темнотища там в саду! А в доме горел свет, но Дино заверил, что хозяйка спит крепким сном: просто у нее привычка не гасить свет на ночь. И хорошо, можно было заглянуть внутрь… Потом Коре захотелось искупаться в бассейне. Она просто заставила меня туда лезть! А вот Дино ей упрашивать не пришлось… – Феликс умолк, по его лицу пробежала сумрачная тень.

Зная Кору, я могла себе представить, что хороших воспоминаний та ночь по себе не оставила. Должно быть, мысли Феликса становились все грустнее, потому что лицо – все мрачнее.

Я ткнула его локтем в бок и ободряюще кивнула. Давай дальше!

– Один раз я оглянулся и увидел, что эти двое ласкаются, как две озабоченные макаки. С той минуты меня для них больше не существовало. Два дня спустя я уехал, но все равно… на сорок восемь часов позже, чем должен был.

Он замолчал. Пауза затягивалась. Я попыталась воскресить непринужденную беседу:

– И все же, несмотря на личные неприятности, разве Тоскана не рай земной?

– Ну да, – протянул Феликс, – но, я бы сказал, для сытых пенсионеров… Думаю, в Америке лучше.

– Ты был в Америке?

– Ни разу! Но обязательно поеду, когда накоплю денег. Там живут одна из моих теток и двоюродные братья, с которыми я даже не знаком. Хочу к ним съездить. А потом в Канаду…

Совсем как наши старички в палате, мы мирно сидели рядышком, будто старые приятели, а может, товарищи по несчастью, разве что за руки не держались. Вдруг Феликс посмотрел мне прямо в глаза и спросил:

– А ты? Чем тут занималась? Энди соблазнила?