Тайна Нефертити - Элизабет Питерс Страница 21

— Господи Боже мой, — пробормотал он. — Томми... Кто это сделал?

— Не знаю, — ответила я.

— Он... что... он напал на тебя?

Джон, стоявший за моей спиной, фыркнул так, что у меня разлетелись волосы на затылке.

— Само собой разумеется, — сухо сказал он. — Но ты, вероятно, хотел спросить, не изнасиловал ли он ее? Этого я не знаю. Что скажешь, Томми?

— Подлец, — прохрипела я, поостерегшись шокировать мистера Блоча более выразительным словом. — Представь себе, не изнасиловал! Какая жалость, не так ли?

— Ах ты, подонок! — с ненавистью процедил Блоч. У меня отвисла челюсть, когда я поняла, что это относится к Джону. — Прекрати терзать девочку. Томми золотко, сядьте и расскажите нам, что случилось.

— Это яснее ясного. — Прищурившись, Джон кивнул в сторону открытого чемодана, которым я не успела заняться. — Что он искал, Томми? Надо полагать, он это нашел, ведь у него было полно времени, после того как он тебя придушил...

— Перестань, Джон! — На этот раз, как ни странно, конец пытке положил Майк. — Мне наплевать, что хранилось у Томми или до сих пор хранится. Я хочу знать, кто был этот тип? Вероятно, в комнате было темно, но, может быть, ты составила о нем хоть какое-то представление? Например, какого он роста?

Он опустился на колени у стула и взял меня за руку. Его рука была большая, сильная и теплая, и ее пожатие показалось мне весьма приятным. Но еще приятнее было то, что его долговязая фигура заслоняла меня от Джона, который теперь не сводил пристального взгляда и со своего бывшего прихвостня тоже.

— Не знаю, — покачала я головой. — Как определишь рост в темноте и при подобных обстоятельствах? Я имею в виду, когда тебя душат.

— А как насчет других отличительных признаков? Запахи, например? Может быть, ты почувствовала запах табака, масла для волос, зубной пасты... чего-нибудь еще?

Я постаралась вспомнить свои ощущения и снова покачала головой:

— Нет.

— Тогда зайдем с другого боку, — терпеливо продолжал Майк. — Какие у него были руки? Волосы? Одежда?

— Одежда... Тебе, Майк, надо было в полицейские идти. Он не был одет как здешние феллахи.

— Но это должен быть какой-нибудь местный воришка...

— Нет, я чувствовала бы складки балахона, особенно у него на руках. Но руки были голыми, по крайней мере до локтей. И, Майк... послушай, Майк, у него на запястьях обязательно должны были остаться отметины — я вцепилась ему в руки и царапалась как бешеная.

Именно в этот момент черт дернул Джона опустить руки по швам. Майк своей спиной загораживал правую половину тела Джона, но его левая рука от кисти до локтя оказалась прямо у меня перед глазами — крепко сжатая в кулак, она была украшена на запястье кружевным узором красных царапин.

— Нет, — непроизвольно вырвалось у меня. — Только не это!

— Что «нет»? — Джон пристально посмотрел на меня. — Хватит изворачиваться, Томми, выкладывай все как есть.

— Нет.

— Ты что, намерена оставаться здесь рядом с этим удобным балкончиком и поджидать, когда твой ночной дружок снова явится и завершит начатое?

Эта мысль уже приходила мне в голову, но высказанная им вслух показалась еще менее приятной.

— Но он уже взял письмо, — проговорилась я и закусила губу с досады.

— Письмо Абделала? Так я и думал, — мрачно обронил Джон. — Но я не о том хотел сказать. Грабители обычно никого не душат. Чаще всего они удирают со всех ног, если их застукали, трусливые душонки. По крайней мере, — добавил он задумчиво, — все воришки, которых я знаю здесь, в Луксоре. Странно, что он себя так повел... Что ты сделала? Набросилась на него, что ли?

— У тебя ведь довольно низкое мнение о моих мыслительных способностях, не так ли?

— Именно так. Послушай-ка, Томми, он пришел украсть письмо. Не похоже, чтобы он стал набрасываться на тебя, если бы ты не спровоцировала его. Беда в том, что, если ему это пришлось по вкусу, он может явиться за большим.

Блоч издал протестующий возглас, и Джон повернулся к нему:

— Ради Бога, давайте называть вещи своими именами. Возможно, у меня на уме низкие и непристойные мысли, но совершенно ясно, что у нашего неизвестного друга точно такие же. Если Томми хочет остаться здесь и испытать судьбу... черт побери, я этого не допущу! Она едет со мной.

Джон повелительно протянул руку и тут с некоторым опозданием увидел то, на что я смотрела, не отводя глаз. Догадываюсь, что все остальные тоже это увидели. Он отпрянул, словно его ударили.

— Ты ведь не думаешь, Томми... ты же помнишь, как это случилось...

Я начала смеяться, но не только потому, что нервы у меня были на взводе.

— Помню, — заливалась я. — Но тебе лучше не уточнять. Это может... это может произвести неблагоприятное впечатление.

— Джон прав, — неожиданно встряла Ди. — Томми, ты не можешь оставаться здесь — и я тоже! Нет, папочка, я тут не останусь! Если этот... эта мразь снова придет сюда сегодня ночью, а Томми тут не будет... Я же в соседнем номере, с балкона Томми можно перебраться на мой балкон... О Господи! Папочка!

— Ну что ты, детка! — залепетал Блоч, гладя ее по голове. — Успокойся, милая.

— Ее можно понять, — заметил Майк. — Как быть, Джон?

— А, черт с вами! — вскричал Джон, закатывая глаза. — Чем больше народу, тем веселее. Томми, как насчет того, чтобы она, как бишь ее зовут, поехала с нами? Тебе будет спокойнее? И ты тоже, Сэм. Будешь охранять обеих. Мне, черт возьми, все равно, кого еще брать с собой, только поехали! Майк, уговори Томми не упираться и выведи отсюда, ее дурацкое хихиканье может в любую минуту обернуться истерикой!