Пурга - Андрей Кивинов Страница 21

На всякий случай он поинтересовался, когда произошла революция.

— В семнадцатом, конечно, — без запинки ответила девушка, что вселяло надежду, что не все молодое поколение знает только о вампирах из «Сумерек».

Ему хотелось стабильных отношений — надоело самому засовывать в стиралку грязные рубашки и носки, а ей — романтики. Спустя месяц Рита переехала к ведущему «Волшебного посоха». Он, помня о двух предыдущих попытках обустроить семейную жизнь, настаивать на бракосочетании не спешил. Любовь не требует документов, если это любовь, как сказал классик. А романтика, как правило, хороша за чужой счет.

Разница в возрасте пока на чувствах не сказывалась. Он намекал, что не прочь реализовать отцовский инстинкт, но молодой сожительнице идея не нравилась. Она ж еще молода и хочет «пострадать е-ерундой». Для чего тут же бросила ветеринарный колледж и основательно уселась к звезде на шею.

Год пролетел как день. За ним второй. Живот рос, но рейтинг пока не падал. Родион хоть и встал к конвейеру, но планку держать старался. Каждый день его электронный почтовый ящик распухал от детских писем и спама.

Рита ревностно охраняла звезду от ненужных контактов, особенно женского происхождения. Даже прицепилась к русалке, выколотой на его груди: мол, кто такая, где живет и сколько ей лет? Это тяготило свободолюбивого Панфилова, но пока не настолько, чтобы дать сожительнице по зубам.

Но Родион заскучал. Все вроде отлично — дом, грудастая подружка, стабильная работа, популярность, в конце концов. Живи да радуйся. А у него опять свербит. «Волшебный посох» — предел мечтаний? Потолок? Я же способен на большее! Гораздо большее.

Как-то, будучи в плохом настроении, он позвонил в «Дикую Белку». С Ритой, кроме тряпочных проблем, говорить особо не о чем, а общения хотелось. Но сидевший на том конце «говорун» на все его слова отзывался зазубренными тостами, и Родион бросил трубку. Поделился проблемой с Шурупом.

— Я согласен, — поддержал друг детства, — рост необходим, это нормальное желание. Но… Ты сейчас на своем месте. Ты нужен детям. А будешь ли интересен взрослым? Вспомни «Мимино». Человеку хорошо там, где он нужнее…

— Так то ж кино…

— Сценарий — ложь, да в нем намек… Я, между прочим, скоро как двенадцать лет сижу в своем музее. Конечно, Третьяковка или Эрмитаж заманчивы, но как представлю, что утром не пройдусь по родным залам, не стряхну пыль с чучела медведя, так аж колбасит. Да и музей без меня пропадет.

Шуруп, по-своему, прав, но он не вкусил славы…

Дней за десять до очередного Нового года, когда дядя Родя, вытирая пот, возвращался с павильона в гримерку после записи очередной программы, затрещал мобильник.

— Привет… Узнаешь?

— Нет, — раздраженно ответил Панфилов, не терпевший подобных загадок.

— Я хотела бы взять у тебя интервью… Для журнала «Звездочет».

— Жанна?!

— Молодец, память хорошая. Ну, так как? Не желаешь пообщаться?

— Уже разок пообщался.

— Но я же объяснила, что не со зла, а по обстоятельствам. И теперь хочу загладить. Например, сегодня в пять возле памятника Белинскому.

— Прямо у памятника будешь заглаживать?

— А почему бы и нет?

— Хорошо, я подъеду… А как мне тебя все-таки называть?

— Для тебя я по-прежнему Жанна.

Она сменила белый «шевроле» на красную спортивную «ауди». И теперь курила через мундштук, украшенный стразами. Надо ли говорить, что сорт сигарет тоже был другим. И еще ему показалось, что она вытянула ноги. Говорят, есть такие операции. Про увеличение бюста с уверенностью сказать не мог, мешала шубка из шкурок реликтовых белок. Не исключено, та самая. Когда Родион подошел, она чмокнула его в щечку, словно старинного приятеля.

— А тебе идут темные очки. Особенно на фоне зимы. Но, говорят, постоянно их носить вредно.

— Скоро придется носить с линзами. Годы, знаешь ли…

Они зашли в ближайшее кафе, сели в темный угол и заказали по кофе.

— Надеюсь, нас снимают? — кольнул Панфилов.

— Родион, ну прекрати… Это не смешно…

— Извини… Ты, кажется, что-то хотела загладить. Верно?

— Верно. Тебе случайно не надоело кривляться перед малолетками?

Жанна прикурила от серебряной зажигалочки «Картье» и небрежно бросила ее на столик. Родион знал, сколько стоит такая зажигалка, хоть и не курил.

— Ты имеешь в виду «Волшебный посох»?

— А ты кривляешься еще где-то?

— С какой целью интересуешься?

Это был странный диалог. Из одних вопросов.

— А как ты думаешь?

— Хочешь предложить что-то другое?

— Хочу. И уверена — тебя это заинтересует.

— Откуда такая уверенность?

— Опыт. Все повторяется… Итак. Москва, федеральный канал, шоу в прайм-тайм на буднях. Прямой эфир. Приглашенные звезды, острые темы. Соответствующий заработок. И главное, удовлетворенные амбиции.

Да, с амбициями Жанна попала в десяточку. Действительно, опыт.

— Что-то вроде «Давай подружимся»? — усмехнувшись, уточнил он.

— Нет, — без иронии ответила девушка, — гораздо круче. «Бремя славы».

Родион посмотрел в ее зеленые глаза. Наверно, из-за них в детстве ее дразнили таксисткой.

— Жанна… Ты красиво вошла в мою жизнь… Кто ты?

— Я человек, привыкший всего добиваться сама, — отчеканила она, — чего и тебе советую.

— Исчерпывающий ответ… Хорошо. Почему я?

— Потому что ты талантлив, профессионален, остроумен… Но, главное, умеешь мочить. Ты уже это доказал… И кто надо — помнит. Как видишь, иногда и ошибки помогают.

Она, словно кошка, сначала понюхала кофе и только после этого сделала глоточек.

— Ага… То есть придется кого-то мочить.

— Не исключено. Но лучше один раз взять нож, чем всю жизнь махать посохом.

— Да ты прямо цитатник ходячий, — Родион, не принюхиваясь, одним глотком осушил всю чашечку, — может, для кого-то и лучше, а мне прошлого раза хватило. Еле выкарабкался.

— С моей помощью, между прочим… А насчет прикрытия не беспокойся. Прикроют. Здесь все по-другому.

— Охотно поверил бы, если б жил в волшебной стране, где сумма откатов не превышает пяти процентов…

— Родион, ты что, не понимаешь? Это федеральный канал! Не какое-нибудь сраное спутниковое TV. Трансляции на весь мир! Какая перспектива! Другие годами пробиваются, чтоб на дециметре рожей светануть! А тебя уговаривать приходится! Совесть поимей!

— Это меня и смущает, — спокойно ответил ведущий.

— Я тебе уже объяснила… Есть люди, которые в той истории с Хомутовичем увидели не только плохое. И им не нужно доказывать профпригодность.