Лед чистой воды - Наталья Берзина Страница 21

Уверенный в том, что только таким путем сможет заполучить возлюбленную, Валик начал готовиться. Выбор объектов оказался столь велик, что он поначалу растерялся. Самыми подходящими местами казались ему ночные клубы. Там собирались тупые качки и не менее противные наркоманы и отморозки, которые не вызывали у Валика жалости. Быстро собрав очередное устройство, он отправился в клуб. Возможно, Валик показался охране излишне возбужденным, может, не так был одет, но фейсконтроль он не прошел. Его попросту вытолкали взашей, не объясняя причин. Та же картина повторилась еще в двух клубах. В остальные Валик даже не сунулся. Хватило и этого позора, но зато злости и ненависти к так называемой золотой молодежи. Эти чувства требовали немедленного выхода, и Валик с раскалывающейся от напряженных раздумий головой мучительно искал место для проведения акции. Если не получается с ночными клубами, значит, должны быть другие места, где собираются эти сытые прожигатели жизни! Кафе? Нет, не подходит! Он сам иногда позволял себе зайти в недорогое кафе. Рестораны? Чуть лучше, но там почти не бывает молодежи, одни старики. Не автобусы же в час пик взрывать!

Валик попробовал прорваться в ресторан, но плечистый охранник не пустил его даже на порог. Нет, он не говорил банального «Мест нет», просто оттеснил грудью щуплого Валика и захлопнул перед самым носом дверь. Следующие несколько дней Валик тупо бродил по городу. От холода он уже ничего не соображал. Поднявшись по каменной лестнице в парке, он неожиданно увидел удивительно красивое здание. Любуясь, он обошел его. И, выйдя на просторную площадку перед главным входом, с отвращением увидел вывеску. Ресторан «Усадьба». И это место опоганили!

Не соображая, что делает, Валик вошел внутрь. Зал был практически пуст. Равнодушный парень принял у него куртку в гардеробе, положив перед ним номерок. В таком заведении Валику бывать не приходилось, самое шикарное место, которое он знал, – это «Жар-пицца», расположенная неподалеку от его дома. Он просидел там два часа в ожидании ее, хотя она так и не появилась. Только назавтра, извинившись, как ни в чем не бывало сказала:

– Ко мне друзья пришли, неудобно было выпроваживать. Но ты не расстраивайся! Как-нибудь в другой раз!

Он только кивнул в ответ. Уже то, что она с ним говорила, было счастьем!

Рыженькая девушка в простеньком, но милом платьице, с беленьким фартучком, с блокнотиком в тонких руках подошла неслышно к Валику. Положила перед ним обтянутую кожей папку, неуловимым движением поправила замысловато сложенную салфетку на столе и замерла, выжидая.

Валик несколько минут смотрел на девушку, на кожаную папку, в которой, наверное, приносят на подпись важные документы, и не мог выдавить из себя ни слова.

– Молодой человек, вы пока посмотрите меню. Когда выберете, позовите меня, пожалуйста! – певучим голосом произнесла девушка и, слегка покачивая точеными бедрами, удалилась.

Возможно, если бы не это покачивание, не эта внешняя покорность, Валик бы просто ушел, но душная волна уже захватила его. Зал ресторана качнулся перед глазами. Красная пелена не давала отчетливо видеть происходящее, перед внутренним взором его мелькали то голые, то обтянутые узким платьем девичьи бедра. К столику подходила то она, то эта рыженькая официантка. Он видел их, чувствовал, даже, казалось, осязал.

Просветление наступило быстро. Только сухость во рту и медленно утихающая боль напоминали ему о том, что приступ уже закончился. Сунув руку в пакет, Валик зло щелкнул тумблером и поспешно встал. У него оставалось всего пять минут, чтобы покинуть ресторан.

Анна мгновенно выхватила трубку из сумочки. Разговор с мужем удивил и испугал одновременно. Такого Владимира она не знала. Нет, он не был испуган или подавлен, но то, что он явно не в себе, было очевидно. Несколько лекций, несколько практических занятий, обычная рутина, но сегодня Анна никак не могла сосредоточиться на работе. Мысли постоянно возвращались к мужу. Она совершенно ничего не знала о его прошлом. Единственное, что ей было известно, так это то, что он был женат. Что его дочь уже замужем, живет где-то в Германии. Но чем Владимир занимался раньше, кем был до того, как ушел в отставку, он никогда не рассказывал. Как-то раз, лет пять назад, она проснулась от его крика. Раньше он частенько кричал во сне. Ее это пугало, но Володя всегда старался найти этому вполне разумное объяснение: кошмар приснился, судорогой ногу свело или еще что-нибудь в этом роде. Вполне понятное и доходчивое. В тот раз он, по-видимому, еще не проснулся и на вопрос жены внезапно ответил на немецком:

– Nein! Es ist verboten! Ich verbiete! Erfüllen Sie den Befehl! [2]

– Что? Что ты сказал? – невольно переспросила Анна.

– Что? – встрепенулся Владимир.

– Ты кричишь и разговариваешь во сне!

– Приснилось что-то. Не обращай внимания.

– Ты по-немецки говоришь!

– Наверное, школу вспомнил, – отмахнулся он и, встав с постели, подошел к окну, отодвинул штору. Секундой спустя мигнул огонек зажигалки, и Аня почувствовала тонкий запах дорогой сигареты. Она попыталась что-то сказать, но осеклась. Что-то пошло не так. Владимир никог да не позволял себе курить в спальне. В крайнем случае на кухне. Да и в школе, как сам говорил, и после в училище учил английский. У мужа по-прежнему оставались какие-то тайны, связанные с его прошлой жизнью, подумала Анна.

Она смотрела на его силуэт, четко вырисовывающийся на фоне уже светлеющего окна. Летняя ночь коротка. Там, за окном, уже погасли фонари. И рассвет решительно завоевывал пространство. Раньше в такую пору можно было забыть про сон и заняться любовью. Волна нежности, приправленная нешуточной страстью, внезапно захлестнула Анну. Она подошла к мужу и прижалась к его обнаженному телу…

– Что с тобой, любимый?

– Все нормально! – глухо ответил Владимир и потянул на себя створку окна.

Утренний, прохладный, пахнущий одновременно цветами и асфальтом, городской воздух проник в комнату, рассеивая сигаретный дым.

– Прости меня, я забылся. Закурил, – смущенно извинился Владимир.

Анна попыталась повернуть его лицом к себе, но он упрямо отворачивался.

– В чем дело? Ответишь ты мне, наконец, или нет? – настаивала Анна.

– Да так. Ерунда. Просто вспомнил… Знаешь, родная, много лет назад я потерял друга. Он выполнял мой приказ и… Я знал, что шансов у него выжить почти нет. Рисковать людьми я просто не имел права. Он единственный, кто мог с минимальным риском сделать это. Я ждал его. Вышли все разумные сроки, а Клаус так и не вернулся. Операция не была провалом, но кто-то должен был стать крайним. Мне пришлось уйти в отставку. Прости, я не должен был тебе это говорить.

– Послушай, сколько лет уже прошло?

– Много, но не в этом дело. Постарайся забыть обо всем, что я сказал. Идем в постель, ты совсем уже замерзла!