Импровизация на тему убийства - Яна Розова Страница 21

Радостную Зюзю и притихшего Митьку участковый попросил выйти.

– Меня зовут Игорь Олегович, – представился он и достал блокнот, куда, кстати, ни слова не записал.

– Очень приятно, – ответила я.

Мы разместились в креслах. Игорь Олегович был совсем молодым парнем и далеко не глупым. Правда, долго уточнял наши родственные связи. Ему было не понятно, почему бывшая теща Николая Александровича Сухарева живет в нашей семье. Как могла, я прояснила ситуацию.

– Итак, вы не знаете, почему у Зинаиды Петровны… гм… постоянные расстройства желудка?

– Не знаю, – согласилась я. – А вы не знаете, почему она к вам обратилась, а не к доктору?

Он оценил шутку, но ответил серьезно:

– А она была у доктора. Даже обследовалась. Ей сказали, что она здорова. Даже справки есть. Я не мог не прийти.

Я тихо поднялась с кресла и осторожно подошла к двери, кивая Игорю Олеговичу в знак того, что слышу его, понимаю и предлагаю продолжать.

– Она уже пять раз ко мне обращалась. И еще два раза к моему шефу. Шеф сказал, чтобы я сделал хоть что-нибудь, ибо видеть ее больше не может.

Он еще не закончил фразу, как я, предусмотрительно отступив назад, резко дернула входную дверь на себя. Дверь распахнулась, и мы увидели Зюзю в классической позе подслушивающего человека.

Сообразив, что попалась, она молча отступила в глубь коридора и быстренько направилась в свою комнату. Я закрыла дверь.

Игорь Олегович покатился со смеху.

– Вот так и живем, – сказала я, кисло улыбнувшись.

– Ох, я такого еще не видел! – резвился участковый. – Знаете, я вам не завидую! Мы с женой тоже у родителей живем, всякое бывает, но такого не видел!

– Игорь Олегович, а дальше-то что? Вам же надо разобраться?

– Возьму еду на экспертизу. – Он уже отсмеялся и погрустнел при мысли, что надо работать дальше.

Так и было сделано. Через день участковый позвонил и сообщил, что в супе был обнаружен пурген.

– Кто-то ей подсыпает? – поразилась я.

– Знаете, я не должен вам этого говорить, но лично мне кажется, что она сама себе его подсыпает, чтобы вас обвинить. Я такое уже видел. Вашей Зинаиде Петровне бы к психиатру…

– И если это так, что теперь делать?

– Последите за ней, посмотрите в ее вещах. Скорее всего, пузырек найдете.

Мы попрощались. Искать пузырек от пургена в вещах Зюзи мне не хотелось. И слава богам, что я этого не сделала. Если бы она узнала, что я рылась в ее шкафу, – она бы меня просто съела. Дело в том, что прямо этим вечером Зюзя обнаружила, что все платья, кофты, юбки, пальто и прочее в ее шифоньере было изрезано на тонкие лоскутки.

Крик стоял жуткий, я принесла корвалол и раздумывала, не стоит ли вызвать скорую. Но после того как экс-теща «догадалась», что уничтожение ее добра – моих рук дело, мне пришлось запереться в своей комнате и позвонить Нику.

Сухарев приехал через пятнадцать минут, унял Зюзю, отправил Митьку, который наблюдал за скандалом с первого этажа, учить уроки и зашел ко мне.

– Что происходит? – спросил он не то чтобы строго, а скорее тоскливо. Было ясно, что он имеет в виду не частный случай с порезанными платьями, а события всей последней недели.

– Хотелось бы знать. – Мой голос тоже не был слишком жизнерадостным.

– С тех пор, как вы в доме появились – она просто с ума сходит. – Ник сел в кресло. – Я не знаю, что мне делать. Предложил ей купить квартиру, но она не хочет. Считает, что это будет означать, будто вы ее из дома выжили. Как я не предположил, что она взбесится? Все продумал, уверен был – с вами нам всем лучше будет. Но не рассчитал…

– Хотите, я уйду?

Сказав это, я вдруг ужаснулась – а что, если он этого и хочет? В то время мне в этой семье уже было что терять – Митьку и еще кое-что, о чем расскажу позже.

Долго мучиться мне не пришлось, Ник даже руками замахал:

– Нет, ни в коем случае! Вы тут из-за Митьки, а он с вами счастлив. И я спокоен, когда вы с ним. И вообще мне приятно, что вы тут живете.

Это был первый комплимент, который я получила от мужа за год совместной жизни.

– Спасибо, – ответила я. – Служу Советскому Союзу.

Он засмеялся, как обычно – немного неприятно, и ушел в комнату сына.

Злоумышленника мы все-таки обнаружили, и не без помощи правоохранительных органов в лице Олега Игоревича Антипова, участкового нашего района.

Само собой, Зюзя побежала к нему на следующий день после обнаружения изрезанных шмоток и рассказала, как я сживаю ее со свету, пообещав написать письмо президенту.

Повторный визит Игорь Олегович заменил телефонным звонком. Он рассказал мне об очередном визите экс-тещи и сделал неожиданный вывод:

– Знаете, я сначала подумал, что ваша родственница сама себе вредит, ну, чтобы ходить и всем жаловаться. Но есть еще версия. Просто у меня случай был: у тетки кто-то все время дверь матюками расписывал. Она ходила, со всеми ругалась, ссорилась с соседями, а оказалось – ее собственный внук ей так мстил за то, что она его уроки учить заставляла.

– Митька? – удивилась я.

– А вы спросите его. Если парень не совсем испорченный, он признается.

Что делать? Мы с Ником призвали Митьку к ответу. Он не долго ломался, а в качестве оправдания сказал мне:

– Я не хотел, чтобы она тебя доставала… Я люблю бабушку, только она злая.

Сухарев рассвирепел, велел сыну извиниться перед Зюзей и запретил ему общаться с друзьями и играть в компьютерные игры в течение целого месяца.

Когда Ник отпустил Митьку в свою комнату, я сказала:

– Это меня наказывать надо. Что это за воспитание, если он такие вещи творит?

Ник внимательно посмотрел на меня и сказал:

– Будьте к нему еще внимательней. Это переходный возраст. Я тоже в свои двенадцать лет жуткие вещи творил…