Оборотень - Фридрих Незнанский Страница 21

Чуть позже

Дальше события разворачивались быстро. Когда неведомая сила вышвырнула специалиста по поножовщине в коридор и распластала умирающим на ковре, его подельники инстинктивно отскочили в разные стороны. Их секундное замешательство дало киллеру вполне достаточно времени, чтобы полностью сориентироваться. Двое справа, один слева, но этот левый уже тянется рукой за пазуху. Так-так. Очень неплохо. Сейчас двое справа тоже сообразят, что вот-вот начнется пальба, и невольно пригнутся, чтобы не попасть под огонь… Интересно, у него с глушителем? Или без?..

Это все чепуха, будто высокие удары ногами хороши только на спортивном ковре да еще в фильмах с Ван Даммом, а в реальной драке проку от них как от козла молока. Сермяжная правда состоит в том, что непрофессионалам, надумавшим учиться простейшей самозащите, незачем осваивать поперечный шпагат. Однако ноги у человека, как правило, гораздо сильнее рук, а если к тому же левая еще и побаливает…

Майданщик, потянувшийся за оружием, так и не успел нащупать за пазухой кобуры. Разве что — выругать себя за непредусмотрительность, за то, что не удосужился переложить пистолет за брючный ремень или попросту взять его в руку. Мягкая с виду кроссовка шарахнула его снизу по локтю, показавшись обухом топора. А может, даже и острием. Во всяком случае, рука отлетела вверх, как кукольная, и внимательный глаз непременно подметил бы, что здоровые руки под таким утлом в локте не сгибаются. Мгновение спустя грабителя накрыла Боль, вполне достойная, чтобы писать ее с большой буквы, и владельцу пистолета разом стало ни до чего.

Алексей уже разворачивался в противоположную сторону. Двое, зажатые в тесноте коридора, только помешали бы друг другу, пытаясь напасть на него одновременно. Они и не попытались. У них хватило соображения понять, что вместо карася клюнула щука. И вообще происходит что-то не то.

Элементарное благоразумие подсказывало: против лома нет приема, а значит, бросай все дела и срочно уноси ноги. Взбунтовавшийся пассажир, однако, никак не хотел отпускать их без прощального танго. Тот, что оказался ближе, встал в стойку и вознамерился дать достойный отпор. Киллер поймал мелькнувшую руку, и короткий прием из арсенала айкидо заставил парня сначала жутко взвыть на весь вагон, потом потерять сознание и скорчиться на полу.

Из-за дверей слышались голоса разбуженных пассажиров. Четвертый грабитель, с искаженным от страха лицом, кинулся в тамбур. Но не добежал. Нечто вроде того самого лома врезалось ему между лопаток, швырнув лицом в холодный титан и безнадежно изуродовав позвоночник.

Тихо выругавшись, наемный убийца подергал дверь служебного купе. Там, как он совершенно точно знал, пряталась проводница, впустившая в поезд воров. Дверь, черт ее дери, была заперта, и в ответ на требовательный стук изнутри не раздалось ни звука. Ну конечно. Алексей быстро обшарил поверженные тела и нашел то, что искал: ключи, какими обычно пользуются проводники. Отмычка повернулась в замке, дверь отъехала в сторону. Все тот же прут нырнул в щель, отыскивая защелку. Умения управляться с запорами наемному убийце было не занимать. Проводница попыталась помешать, но получила безжалостный удар по рукам и с визгом отскочила прочь от двери.

Из других купе уже выглядывали наиболее смелые пассажиры, в основном, естественно, женщины. Не обращая на них внимания, Алексей распахнул дверь во всю ширину, смазал по зубам попытавшуюся выскочить проводницу и отобрал у нее вагонный ключ — «выдру». Крепко захмелевшая баба тут же расколошматила пустую бутылку, изготовив так называемую розочку. И забилась в угол полки, выставив перед собой стеклянные зазубрины и отчаянно матерясь. Материлась она также, как делала все остальное: однообразно и примитивно. Наемный убийца одно за другим приволок все четыре тела — два полуживых и два мертвых, — и побросал к ней в купе. Потом запер дверь.

В коридоре понемногу собирался народ. Когда стало ясно, что опасность миновала, всем притворявшимся спящими разом сделалось не до сна.

— Не найдется полиэтиленового мешочка? — обратился Алексей к пожилой тетке в цветастом халате, заворожено рассматривавшей кровь на полу. И что, спрашивается, такого интересного в пятнах, красовавшихся перед вторым купе? Киллер задумался и понял, что уразуметь это ему не дано.

В коридоре было не протолкнуться, но просьбу передали по цепочке, и мешочек вскорости появился. Алексей загрузил в него выкидной нож и пистолет, валявшиеся на ковре, и повесил вещдоки на ручку запертого отсека.

— Вы их… всех туда затолкали? — поинтересовалась тетка. Она крепко держала в пухлых руках небольшую, но явно тяжелую сумочку, с которой, по-видимому, не расставалась никогда и ни при каких обстоятельствах. Что, интересно бы знать, транспортируют в таких сумочках немолодые приличные дамы? Семейный бюджет металлическими деньгами?..

— Затолкал, — сказал Алексей. Уточнять количество трупов у него не было никакого желания.

— А что они там… так плачут? — не отставала настырная тетка. — Вы их…

Он кивнул.

— Немножко помял. Вы считаете, они не заслуживают? Тетка так не считала. Наоборот, подобных деятелей она бы пачками расстреливала. Киллер сочувственно покачал головой. Тетки вы мои, тетки. Хорошо рассуждать о расстрелах, сидя дома за чаем. Когда же перед тобой дверь, а за дверью жалобно стонут не абстрактные, а вполне конкретные жулики из плоти и крови…

Женщине из первого купе, где успели побывать эти бедняжки, сделалось плохо с сердцем.

— Врача! — пролетело по вагону.

Врача не нашлось, зато во всеоружии прибежало шесть человек, по состоянию здоровья таскавших с собой валидол и нитроглицерин. Хитрая все же штука эти сердечные заболевания, подумалось киллеру. Могут на ровном месте прихлопнуть, да так, что никакая реанимация не откачает. А тут, поди ж ты, и выспаться не дают, и переживаний не оберешься, а оно себе, родненькое, как часы.

Потом в коридоре запахло хорошо заваренным кофе. Какой-то командированный вытащил термос, приготовленный на завтрашнее утро, и предложил вагонному спасителю подкрепиться. Атмосфера начала разряжаться, экологические ниши заполнялись. В дальнем конце коридора появился моряк, облаченный в адидасовский спортивный костюм.

Костюм был неброский, но даже при скудном освещении чувствовалось — настоящий, не какая-нибудь дешевая подделка родом из Гонконга или Южной Кореи. У моряка оказался замечательно подвешен язык, и скоро его окружили благодарные слушатели. Жестикулируя погашенной трубкой, он интересно и со знанием дела повествовал о приемах рукопашного боя. Блюдя достойную скромность, на личности он не переходил, но было совершенно очевидно: зайди грабители в его купе, они получили бы еще более решительный и достойный отпор. Равно как и в любом другом купе, разумеется.

Ну разумеется.

— Нет, правда, о чем наше правительство думает? — сказал Сеня. — Все власть делит? А мы, значит, как хочешь, так и крутись?..

Он занял позицию на откидном сиденье неподалеку от Алексея и уходить явно не собирался. Группа поддержки.