Сто процентов на троих - Владимир Колычев Страница 21

– Открывай! – потребовал Смит.

Миша узнал его голос.

– Что там? – вскакивая с кровати, спросила Рита.

– Открываю! – крикнул Миша.

– Давай, давай… Нормально все будет! – сквозь дверь донесся все тот же знакомый голос.

– Вот козел! – Люба уже торопливо натягивала джинсы.

Миша смотрел на окно. Вещей у них немного, все уже сложено в сумку, прямо сейчас можно уходить. Но Смит не дурак, он понимает, что в номере должно быть окно. И у него есть сообщник, который сейчас за этим окном и стоит. Как же Миша не подумал, что на запасном пути к свободе можно угодить в ловушку!

Но все же он открыл окно, выглянул, осмотрелся. С одной стороны домика от ударов содрогается дверь, а с другой тихо, даже слышно, как свиристят сверчки. На темном небе две тучи – одна полоска над другой. Между ними серп луны, как фермата на нотном стане. И машина стоит на месте.

Миша вылез первый, с монтировкой в руке. Рита сбросила ему сумку, затем сама упала в руки. Помог он спуститься и Любе.

Они беспрепятственно добрались до машины, Миша завел двигатель, но в голову снова стукнула звонкая как сабля мысль. А вдруг ворота закрыты на замок!

Но им снова повезло. Ворота действительно были закрыты, но возле них стоял сторож, и он сразу же освободил путь.

А на дороге, по которой они могли выехать на трассу, стоял внедорожник с включенными фарами. Миша не рискнул ехать навстречу опасности, свернул вправо и погнал по дороге, которая уходила куда-то в степь.

Машина с включенными фарами оставалась на месте, но Мишу это не успокоило. От волнения его колотило изнутри, на лбу выступила испарина.

– А ты ничего, быстро бегаешь! – съязвила Люба.

– Это уже не смешно! – шикнула на сестру Рита.

– Конечно, не смешно! Второй час ночи!

– Думаешь, в двенадцать было бы веселей? – спросила Рита.

– Думаю, что в двенадцать сторожа бы не было. А сейчас вдруг появился! И эти фары… Вот куда мы сейчас едем!

– Едем!

Миша глянул на экран навигатора, дорога шла в обход станицы куда-то в поле. Узкая дорога, но асфальтированная, покрытие свежее, гладкое. Ехать бы и ехать.

– Не знаю, не нравится мне все это… – вздохнула Люба.

– И что ты предлагаешь? – уныло спросил Миша.

– Убивать!

– С кого начнем?

– Можешь с меня… Но ведь не сможешь!

– Хотелось бы, чтобы получилось, – буркнул он.

– Предлагаю начать с мелочи. Со Смита… Вдруг получится!

– Люба, успокойся! – потребовала Рита.

– Чего успокойся? Мужик он или не мужик? Или ты лесбиянка?

– Закройся!

Но Любу несло, не остановить.

– Миша, не будь геем! Убей ублюдка!

Люба издевалась, но Миша должен был воспринимать ее всерьез. Смит зашел слишком далеко, с ним нужно заканчивать. Ночь, станица уже осталась в стороне, впереди чистое поле, ни одной живой души в темноте. У Смита развязаны руки, остановить его может только смерть.

Асфальт закончился, машину мелко затрясло на плотно утрамбованной гравийке, свет фар уверенно расталкивал темноту. Пока не наскочил на земляной вал. Перепрыгнув через него, свет поскакал дальше, а Миша нажал на педаль тормоза.

Машина еще не остановилась перед препятствием, а глаз уже скользнул по грунтовой дороге, которая уходила в поле – вдоль отрытой траншеи.

Не ошиблась Люба в своем предчувствии, их действительно заманили в ловушку. Смит их вспугнул, разбуженный сторож открыл ворота, внедорожник включенными своими фарами заставил свернуть в сторону тупика. Смит уже был на этой дороге, он видел траншею, события развиваются по его плану.

Не зря Миша боялся лезть в окно. Надо было встречать Смита прямо там, в своем номере. Вступать с ним в схватку, поднимать шум, привлекая внимание администрации, а здесь им некому помочь.

Надеяться можно было на удачу, а она столкнула «Мультивен» с одной высокой дороги на другую – более низкую. Ощущение было такое, как будто машина ухнула в пропасть, от чувства падения захватило дух, но все обошлось. От перепада высот «Мультивен» носом не зарылся, плотно встал на все четыре «лапы» и покатил вдоль траншеи. Миша перевел дух. И выключил фары.

– Мне страшно! – Люба положила руку ему на плечо.

– И мне страшно.

И Рита положила руку ему на плечо – поверх ее ладони.

– Мне тоже.

Миша с радостью обнял бы их обеих, но сейчас не та ситуация, когда можно рулить одной рукой.

За спиной, на дороге вспыхнули фары. Видимо, Смит шел за ними без света, чтобы не привлекать к себе внимания. Он думал, что Миша будет стоять у траншеи как осел перед зависшей морковкой, но просчитался. И теперь, включив фары, искал пропавший «Мультивен». Но Миша-то ехал без света, вдруг Смит его не найдет.

Но, увы, преследователи съехали с дороги и пошли, не выключая фар.

Миша мог бы ехать в темноте под светом луны, но вряд ли Смит идет за ним наугад. У него фары, это позволяет ему ехать быстрее.

Он включил фары и заметил, что траншеи больше нет, но дорога не исчезла, она уходила в беспросветную тьму. Слева поселок со своими огнями, в той же стороне светили фарами мчащиеся по трассе машины, а впереди только темная неизвестность. А сзади Смит со своими дружками.

– Миша, ты должен нас спасти! – громко прошептала Люба.

Она продолжала держать руку у него на плече.

– А если да?

– У нас же дом на море, да? Обещаю ходить по дому голой!

– Любка! – шикнула Рита.

– И ты пообещай! – засмеялся Миша.

Это была радость приговоренного преступника, стоящего на эшафоте с петлей на шее. Стоящая в толпе красотка вдруг оголила грудь, но палач уже поднял ногу, чтобы выбить табуретку из-под ног.

– Тебе это поможет?

– А вдруг?

– Ну, хорошо… Обещаю, что Любка будет ходить по дому голой!

Вообще-то, Миша хотел, чтобы Рита последовала примеру младшей сестры, но, если она не будет ей запрещать, тоже хорошо… Хотя, конечно, ничего такого не будет. Но даже нервный юмор успокаивает. Особенно перед смертью.

– Пока ты будешь в магазине, – немного подумав, добавила Рита.

– Значит, едем в магазин, – кивнул он.

– Это в обратную сторону, – сказала Люба.

Он не понял, то ли она сама убрала руку, то ли Рита ей в этом помогла. Хорошо, если второе. А еще лучше, если они все втроем выживут в этой передряге. И пусть тогда Люба ходит по дому хоть в скафандре и ластах, он будет рад и ей, и особенно Рите.