Загадка фарфоровой балерины - Елена Тюрина Страница 21

– Ты говорила, что в детстве занималась хореографией. Но я не знала, что все так серьезно.

Ольга Александровна была довольно закрытым человеком и многое о ее прошлом Настя узнала не от самой матери, а от бабушки и от отца.

– Просто не хотелось об этом вспоминать. Для меня это до сих пор больная тема. Тем более что старшая дочь моего отца все-таки стала балериной.

– Да? – еще больше удивились девушка.

Про родную тетку-балерину она слышала впервые.

– Да там такая нехорошая история приключилась, – мать махнула рукой, дескать, не стоит внимания, и больше к этой теме не возвращалась.

Хотя Настя очень хотела узнать, что же там случилось, и откуда вообще взялась эта старшая материна сестра. Но расспрашивать не решилась.

Она как раз вспоминала встречу с мамой и их разговор, пока шла вместе с Томой к стадиону близлежащей школы. Они решили бегать там по вечерам.

Из задумчивости ее вывела кошка, которую, потешаясь, швырнул, словно мяч, кто-то из подвыпивших парней. Девушка остановилась, оглушенная подобной жестокостью и жалостью к животному.

– Что вы делаете, живодеры! – крикнула она в сторону пьяной компании.

– Эй, пойдем, – шепнула Тома, пытаясь увлечь подругу за собой.

В ее голосе отчетливо слышалась нарастающая паника. Наверно, благоразумнее было бы промолчать и пройти мимо. Но Настю жгла боль, испытанная бедной кошкой. Эти изверги теперь перестали смеяться. Они разглядывали девушек с нехорошим интересом.

– Ты че сказала? А ну иди сюда! – выкрикнул парень в синем спортивном костюме с грязно-белыми лампасами, поверх которого была надета потертая кожаная куртка.

Он встал, и сам двинулся по направлению к девушкам. Настя, стоявшая ближе, явственно ощутила, как он рыщет по ней глазами. Тома осмотрелась – частный сектор и вокруг ни души. При этом еще и начинает темнеть. Девушка попятилась. Убежать еще вполне можно успеть, тем более с ее физической подготовкой.

Анастасия бежать не собиралась. Глупая, безрассудная смелость? Возможно. Но в данный момент рассудок затуманивала ярость.

– Сюда подошла, овца! Ты че бо́рзая такая? – парень был сильно выпивший, но на ногах держался вполне крепко.

Эта манера выражаться, присущая отъявленной гопоте, выдавала в нем далеко не интеллигента. Тома отошла вглубь домов, готовая в любой момент дать деру. Она еще наделась, что все обойдется. Но когда Настю схватили за руку и потянули к калитке, девушка развернулась и бросилась прочь.

– Рыжую лови, она ж ментов наведет! – заорал другой из компании.

– Вот с-с-сука, быстрая какая, – выдохнул густым перегаром тот, что волок упиравшуюся Настю к дому.

Девушка успела посмотреть подруге вслед. Почему-то мелькнула мысль, что Таня бы так не поступила…

Когда поняла, что происходит, возможности убежать уже не было. Да она бы все равно не могла сдвинуться с места. Ее сковал животный ужас на уровне чутья. Что называется – заныла душа. Руки тряслись, по спине лил холодный пот, губы стали ледяными.

Ступор прошел, когда она оказалась во дворе, и за спиной захлопнулась покосившаяся обшарпанная калитка. Девушка завизжала, стала звать на помощь и извиваться в попытках вырваться. Но ее крепко держала пара мужских рук. Она понимала, что в доме шансов позвать на помощь практически нет. А здесь ее крики заглушали пьяный галдеж и рев неизвестно откуда взявшегося на улице мотоцикла. К тому же ей постоянно пытались зажать рот грязной лапищей.

Втолкнули в дом. В нос ударил отвратительный смрад из смеси мочи, алкоголя и уже несвежей закуски. Если до этого свое попадание в прошлое Настя воспринимала как приключение, игру, то сейчас впервые пришло понимание, что это все реально. И здесь могут по-настоящему изнасиловать, а то и убить.

Против пятерых мужчин она точно не справится. А намерения их вполне прозрачны. В то время, как один из них тащил ее в комнату, другой попытался схватить за грудь, бормоча что-то вроде «дай потрогать».

Паника, похожая на безумие, заставляла биться из последних сил, рваться на свободу, крушить все вокруг. Дыхание резко перехватило, когда ее ударили сзади под ребра. И она вместо того, чтобы замолчать, заорала еще громче. Ее крик то ли немного припугнул их, то ли они просто поняли, что жертва никуда из дома не денется, поэтому отпустили. Но девушку захлестнула такая дикая злость, что она вдруг, не помня себя, изо всех сил стала бить одного из напавших на нее парней. Руками по лицу, ногой в пах. Стоявшему рядом тоже попало – по спине.

– Она шизанутая! – закричал кто-то.

Другие ржали уже над избитыми товарищами.

Настя всегда была этаким борцом за справедливость. Однажды в школе им сказали, что если, мол, увидите, что кому-то в транспорте режут сумку, молчите, а то могут полоснуть по лицу. Ее тогда это очень возмутило, и она решила, что молчать бы точно не стала. Отец учил другому – если на тебя или кого-то рядом нападают, всегда давай отпор, кричи, старайся устроить скандал, привлечь к себе внимание, особенно в людном месте. Но здесь эта тактика не работала.

– Ах, ты ж тварь! Щас башку расквашу! – тот, что получил в пах, цепко схватил ее за горло, так, что стало невозможно дышать, и ударил затылком об стену.

В нем словно зверь проснулся. Его лицо оказалось совсем близко. Он стал похож на ощетинившегося, готового к атаке пса, у которого вздыбилась шерсть по холке и хребту. Без того не совсем адекватный взгляд затуманило бешенство. А губы сложились в подобие оскала.

Настю в этот момент поразило одно – завтра ее тело найдут где-нибудь поблизости и сообщат родителям… А может, не завтра. Или даже вообще не найдут, как Татьяну…