За кулисами смерти - Евгений Волков Страница 21

— А тогда зачем вы приехали к школьному другу и как так получилось, что вскоре его нашли с простреленным виском? — недоверчиво спросил Сергеев.

Житинский усмехнулся:

— Звучит невероятно, но я попробовал занять у Макса тысяч сто — сто пятьдесят. Видите ли, господа сыщики, в начале января Заварзин действительно попросил меня предоставить ему кредит на приличную сумму — пять миллионов рублей. Он уже тогда горел желанием поставить этот неудавшийся мюзикл о датском принце, убеждал в его скорой окупаемости, но получил от меня вежливый отказ. И знаете, почему? Наш банк с начала этого года неумолимо движется к банкротству, через неделю пройдет плановая ревизия, и у нас отберут лицензию. Причина — мои просчеты и авантюризм, выдача ничем не обеспеченных кредитов с виду вполне надежным торговым и строительным организациям, бездумная погоня за прибылью. Я подвел отца, подвел миноритарных акционеров, подвел вкладчиков и отвечу за это, возможно длительным лишением свободы. Но Макса я не убивал, это чушь, это абсурд! Он сказал мне в январе, что неплохо получает за участие в сериалах, но его сбережений не хватит на постановку, поэтому придется после моего признания искать деньги в другом месте. И Заварзин их нашел, премьера состоялась. Я не знал о ее провале, не до мюзиклов сейчас, а в тот день пришел счет из туристического агентства, жена с сыновьями хотели осенью отдохнуть на Кипре, но платить мне было нечем. Не хотелось портить им настроение, я решил обратиться к Заварзину, а когда приехал, то услышал от него горькую правду. Мы выпили по чашечке кофе, попрощались и расстались, как выяснилось навсегда. Вот и все, господа, вот и все.

Сергеев и Поляков молча переглянулись, обескураженные услышанным. Неужели банкир говорит правду?

— Как вы можете подтвердить эту информацию? — недоверчиво спросил майор.

— Подтверждение вы получите очень скоро по результатам проверки нас подразделением Центрального Банка Российской Федерации, это станет новостью дня для финансового сообщества Южнограда. На моих личных счетах в конце прошлого года лежало в сумме не более миллиона, сейчас там остались сущие копейки, это тоже можно проверить. Поверьте, у меня нет зарубежных счетов, и я не собираюсь никуда бежать, надеюсь честным признанием и сотрудничеством со следствием снизить срок своего заключения.

— А когда вы ушли от Заварзина? — спросил Сергеев.

Житинский ответил после некоторого раздумья:

— Точно не знаю, где-то в начале восьмого. Когда ехал туда и обратно, мой джип проезжал оба раза мимо торгово-развлекательного центра на улице Баумана, скорее всего, он был снят видеокамерой, там записи хранятся не меньше месяца. Проверьте, и узнаете, когда я вышел из подъезда, от высотки до центра ехать минут пять — семь.

— Хорошо, Валерий Николаевич, надеюсь, вы ничего не утаили, — сказал майор Сергеев, — ваши финансовые деяния вне сферы нашей компетенции, а что касается смерти Максима Заварзина, вам придется завтра побывать в ГУВД и дать подписку о невыезде. Мы обязательно проверим ваши объяснения в части этого печального инцидента.

— Я понимаю, — устало произнес банкир, — это ваша работа.

— Скажите, а Максим не рассказал вам, откуда у него появились средства на спектакль? — спросил перед уходом Поляков.

— Я не спрашивал, а он не говорил, — коротко ответил Житинский.

Когда он проводил оперативников и вернулся в дом, со второго этажа спустился Николай Степанович.

— Кто у тебя был? — спросил он сына.

Житинский с печалью посмотрел на отца — у того за последние месяцы сильно поредели седые волосы, прибавилось морщин на лбу, появились мешки под глазами.

— Это из полиции, папа, они расследуют обстоятельства смерти Макса Заварзина, помнишь его?

— Конечно, Валера, Максим был талантлив, обаятелен, остроумен, мир его праху. Но при чем здесь ты?

— Пустая формальность, беседуют со всеми его знакомыми.

— Понятно. А что с предстоящим аудитом, никто из твоих заемщиков так и не вернул кредит?

Валерий Николаевич отрицательно покачал головой. Житинский-старший тяжело вздохнул, сказал с горечью:

— Что же ты наделал, Валера, я же предупреждал тебя, просил быть поосмотрительнее…

— Папа, я ведь не строил финансовых пирамид, не подделывал отчеты, не переводил деньги в офшоры. Да, уступил старым знакомым, поддался их уговорам. За это отвечу!

— Нельзя в нашем деле быть доверчивым лохом, уж извини за выражение.

— Да чего уж там, определение верное, с ним не поспоришь. Но ты же понимаешь, папа, что все эти обоснования, бизнес-планы ничего стопроцентно не гарантируют. Я доверился репутации заемщиков, до сих пор они не подводили.

Житинский-младший замолчал, достал пачку с сигаретами, вытащил одну, щелкнул зажигалкой, глубоко затянулся.

— Если в твоих действиях не найдут злого умысла, корысти, мошенничества, то есть шанс отделаться условным сроком и выплатой штрафа, — тихо проговорил Николай Степанович, — наймем хорошего адвоката, продадим всю недвижимость, кроме городских квартир, яхту, автомобили, все мои ценные бумаги. Главное — ты жив и здоров, на ошибках учатся, все еще можно начать сначала.

— Можно ли? — с сомнением спросил Валерий Николаевич.

— Главное — это чистая совесть, все остальное приложится, — твердо ответил его отец.