День, который никогда не настанет - Куив Макдоннелл Страница 21

В передней спальне нашелся старый деревянный шкаф, набитый мужской одеждой, подтвердив уже созданное впечатление, что в этом доме Банни жил в одиночестве. Здесь висел только один аккуратно отглаженный костюм — и целый ряд повседневных, находившихся на разных стадиях износа. Кроме костюмов в шкафу обнаружились два пальто. И это означало, что у Банни имелись и другие варианты верхней одежды, кроме пропахшей сыростью дубленки из овчины, которую он, казалось, не снимал никогда.

На тумбочке возле кровати стояла фотография в рамке, занимавшая самое почетное место, но вместе с тем развернутая к стене — словно то, что на ней изображено, было одновременно и важным, и болезненным. На ней Банни, выглядевший гораздо моложе, чем теперь, обнимал потрясающую чернокожую даму. Вид у него был непривычный. Бриджит пришло в голову, что она впервые видит его улыбающимся. А еще… Она никогда не задумывалась об этом, но при нормальном свете он не казался таким уж непривлекательным — если, конечно, отвлечься от его косоглазия и выражения безумного ликования на лице.

На туалетном столике стояла еще одна фотография, которую она узнала. На ней были она, Банни и Пол, запечатленные в испанском ресторане в районе Набережных в тот день, когда они решили открыть свою частную детективную фирму — «Сыскное агентство МКМ». Ее великая идея и мечта сбылись. Решение было принято еще до того, как принесли еду. Выражение радости в ее собственных глазах, глядевших с фотографии, обожгло Бриджит. В тот раз она распечатала три фотокарточки — по одной на каждого. Это был один из счастливейших моментов ее жизни. Пол сидел с одной стороны, Банни — с другой. Им повезло, что официант согласился их сфотографировать, поскольку Банни (будучи Банни) громогласно заявлял, что тапас ^[23] — это никакая не еда, а сплошная ее имитация. Потом он станцевал пьяное фламенко, ненадолго присоединился к чужой вечеринке по случаю дня рождения ребенка и исчез до того, как вынесли десерт. Бриджит сожгла свою копию фото несколько недель назад — вместе с остальным, что так или иначе напоминало ей о лживой роже Пола. Бросив фотографию обратно на столик, она развернулась, чтобы уйти, но затем остановилась. Банни пропал без вести. Вероятно, для поисков ей понадобится самый свежий его портрет. Не глядя она сунула фотографию в карман плаща.

Завершив обход дома, Бриджит спустилась и просмотрела почту. Кажется, сплошные счета. Общупав их ладонями, она задумалась. Приемлемо ли заглядывать в чужую почту или это будет уже перебор? Разве подобные действия не считаются государственным преступлением или чем-то в этом роде? А может, такие законы действуют только в Британии? Очевидно, лебеди и почтовая служба были теми двумя вещами, к которым Большая Лиззи Виндзор относилась с чрезвычайной серьезностью. Впрочем, к черту ее вместе с другими, кому это может не понравиться. Раз уж Бриджит взялась за расследование, она доведет его до конца.

Бриджит принялась вскрывать письма.

Банни слишком много платил за электричество. А еще он пожертвовал сколько-то денег в пользу Африки — и это явно не решило всех проблем континента, поскольку они просили у него еще. Его банк мечтал одолжить ему денег, вероятно увидев в нем более надежного заемщика, чем в африканцах. Какое-то другое финансовое учреждение соблазняло его новой кредитной картой. ГАА ^[24] напоминала о каких-то собраниях, в глубине души надеясь (как догадывалась Бриджит), что он на них не явится. Бриджит была абсолютно уверена, что Банни непременно порушил бы порядок ведения собрания и разбил бы любую повестку вдребезги.

Вскрыв последний конверт, она махнула в восторге кулаком. Это был, на минуточку, счет за мобильный телефон Банни. Как хорошо, что он не поддался на уговоры перейти в онлайн, поскольку об интернете имел самые смутные представления. Да и в мобильной связи он понимал мало, судя по тому, что до сих пор сидел на совершенно разбойном тарифе. Тем не менее теперь у Бриджит в руках оказался список всех его звонков и эсэмэсок вплоть до прошлой пятницы. Чувство триумфа слегка померкло, когда она увидела конечную запись в списке. Последний номер, который он набрал перед тем, как исчезнуть с лица земли, был ее.