Заложник - Борис Седов Страница 21

- От имени всей местной общественности приветствую московского гостя на сибирской земле и поднимаю эту… стопку за плодотворное сотрудничество во всех возможных областях. Во дал чиновник! - расхохотался Белый. - А вы остроумный человек! Приятно, приятно… Ваше здоровье! Водка была выпита, и Белый, закурив, откинулся на спинку кресла, Так вот… О тайнах мадридского двора. Да-да, я внимательно слушаю вас, - ответил Вертяков, накладывая себе крабовый салат. Смотрящий у вас назначен, но… Вы, конечно, будете иметь с ним дело, однако о всех событиях и делах вам следует ставить в известность меня. Я, понятное дело, буду в Москве, и тем не менее.,. Ваш регион, буду говорить прямо, внушает центру некоторые опасения, И для того, чтобы разобраться в ситуации, а также для укрепления уже упомянутой вертикали власти вам следует постоянно держать меня в курсе. Таким образом, смотрящий по области - Круг, а вы будете, так сказать, наблюдающим. А если говорить еще более прямо, я предлагаю вам быть, с позволения сказать, агентом Москвы. Уверен, что вы не откажетесь, тем более что Москва окажет вам всяческую поддержку, если в этом будет нужда. Например, если у вас возникнут какие-то трения с Кругом. А возникнуть они могут в том случае, когда столкнутся с одной стороны - местечковые интересы, представителем которых может быть только Круг или кто-то другой на его месте, а с другой стороны - интересы Москвы, теневым представителем которой будете вы. Понимаете, о чем я говорю? О да, - медленно сказал Вертяков, - я понимаю… Я очень даже хорошо понимаю. И он действительно очень хорошо понимал, что отказаться от поддержки московского криминала может только полный идиот. С другой стороны, в этом была некоторая доля риска: ведь если Круг - или кто там еще - узнает, что Вертяков работает на Москву, могут быть неприятности, но… Белый, словно услышав мысли Вертякова, усмехнулся и сказал: И не беспокойтесь о том, что кто-то узнает о вашей прямой связи с Москвой. Мы умеем защищать свои интересы. Если что - немедленно сообщите мне, и все проблемы будут решены. Главное - сами держите язык за зубами. А остальное приложится. Ну что же… - Вертяков помолчал, - я согласен. Конечно же, я согласен. И сейчас я хотел бы ввести вас в курс дел. Я считаю, что вам следует видеть полную картину происходящего. А не только с точки зрения… криминала. Совершенно верно, - кивнул Белый, - и то, что вы сейчас сказали, дает вам еще одно очень важное очко. Я слушаю вас. Вы говорите, а я пока водочки налью. Хорошо, - Вертяков задумчиво посмотрел на наручники, висевшие на стене, представил их надетыми на свои белые и нежные руки и передернул плечами, - а вы правы. Этот тюремный интерьер может нравиться только… Ну, скажем так, - странным людям. Ага, пробрало! - засмеялся Белый. - А я вам что говорил? будь моя воля -этого бы не было. Но монастырь-то чужой… Наполнив стопки, Белый положил себе соленых груздей и сказал: Ваше здоровье! Ваше здоровье, - отозвался Вертяков, и они выпили. Поставив пустую стопку на стол, Вертяков достал сигареты и задумчиво произнес: Итак, картина происходящего… Начнем с того, что менты ведут себя совершенно неправильно. Уверен, что ваши люди уже доложили вам о том, что происходит в управлении. Мало того, - перебил его Белый, - я сам навестил ментовскую верхушку на лоне, так сказать, природы. Отвратительное зрелище - голые ментовские полковники! Такие все толстые, жирные, как свиньи… Бр-р-р! В общем, я им кое-что объяснил… И они согласились, - кивнул Вертяков, - но вы не обольщайтесь. Например, по моим сведениям, областной начальник милиции… // - " - // В этот вечер в просторном кабинете Бориса Тимофеевича Вертякова происходило собрание за крепко закрытыми дверями. Глава амжеевской администрации собрал основных городских и областных чиновников, чтобы обсудить с ними насущные вопросы. После визита к Грише Белому он чувствовал себя на коне и не стеснялся в выборе выражений и эпитетов. Собравшиеся в его кабинете чиновные воротилы, общим числом четырнадцать голов, были слегка удивлены необычной для Вертякова уверенностью, с которой он высказывал свои предложения и оценивал мнения других. Будучи людьми многоопытными и прозорливыми, они догадывались, что все это не просто так и что скорее всего Вертяков прикупил сильные козыри. Поэтому никто ему особенно не возражал, а те из присутствующих, кто привык подчиняться силе в любом ее проявлении, будь то пистолет или деньги, сразу почуяли эту, пока неопределенную, но уже обозначенную силу, и поддакивали Вертякову по любому поводу. Вышитый на ковре Ермак Тимофеевич, отодвинув густые заросли мощной корявой рукой, вглядывался в необозримые сибирские дали, но было видно, что его мясистое ухо направлено в кабинет, что он внимательно слушает Вертякова и вроде бы даже готов одобрительно кивнуть. - Итак, что мы имеем, - Вертяков подошел к завершению вступительного слова, - а имеем мы вот что. Мой покойный брат, а вы все знаете, насколько влиятельным человеком он был, крепко держал в руках всех наших, так сказать, неофициальных партнеров по всем, подчеркиваю, по всем нашим делам. Если кто-нибудь думает, что наши общие дела могут идти без тесного сотрудничества с неофициальными лицами, я готов потом подробно объяснить этим людям, в чем они ошибаются. Но это потом. А сейчас… Да, мой брат… Я сказал, что он покойный. И я не ошибся. До сего дня мы все, да и я сам, считали его без вести пропавшим. Но сегодня я получил достоверную информацию о его судьбе, И официально заявляю вам, что Александр Тимофеевич Вертяков откинул… Простите, отдал Богу душу. Предлагаю почтить его память минутой молчания. Вертяков встал и сделал скорбное лицо. В кабинете раздался шум отодвигаемых стульев и кресел, все встали и, чувствуя себя идиотами, уставились в пол. Некоторое время в кабинете царила тишина, нарушаемая лишь одышливым сопением толстого хозяина амжеевской энергетики Николая Афанасьевича Буряка, который страдал ожирением, усугубляемым неумеренным употреблением чешского пива. Наконец Вертяков решил, что упражнение можно прекратить, и, подавая пример, уселся в свое кресло. Все с облегчением последовали его примеру, и Вертяков, закурив сигарету, сказал; Значит, связи с неофициальными лицами… Довожу до вашего сведения, что новым руководителем наших партнеров назначен Савелий Павлович Круглов, среди своих сотрудников - Круг. Это что - новый смотрящий, что ли? - уточнил начальник коммунального хозяйства Амжеевки Вилен Абрамович Циферблат. Если угодно, - кивнул Вертяков, Ну и как с ним работать? - Циферблат повертелся э кресле, устраиваясь поудобнее, - Когда ваш брат был…, простите, жив, то мы знали, что никаких проблем не будет. Вы-то с ним всегда находили общий язык, на то и братья… А теперь? А вы не беспокойтесь, Вилен Абрамович, это не ваша забота. На то я в этом кресле и сижу, чтобы вы не беспокоились по подобным поводам. Это было интригующее заявление, и по кабинету пробежал ропот. Да, именно так, - подтвердил свои слова Вертяков, - и не иначе. Прежде никто из вас не знал, насколько трудным является налаживание контактов с криминалом, вы уж простите, что я называю вещи своими именами. Вы все думали: ну, у него там брат, так что все в порядке. Так вот, не все так просто. Даже когда смотрящим был мой брат, все было далеко не просто. А теперь стало и вовсе сложно. Но я знаю, как правильно организовать сотрудничество с нашими неофициальными партнерами, и заявляю вам, что для всех вас почти ничего не изменится. А что значит «почти»? -просипел Буряк, утирая со лба пот. Об этом я скажу чуть позже, а сейчас я напомню вам о том, что вы все успели натворить за время безвластия в криминальной сфере. Вертяков окинул кабинет прищуренным взглядом, и все присутствующие снова удивились переменам, которые произошли с главой администрации всего лишь за какой-то один день. - Да, именно натворить. Ну, простых барыг, ларечников и рыночников еще можно понять. Ума у них немного, в будущее смотреть они не привыкли, и они даже не поняли, что свято место пусто не бывает. Революцию решили устроить, мать их… Вертяков пошарил глазами по столу и, найдя квадратную бутылку виски, налил себе немного в толстый низкий стакан. - Кстати, на чайном столе есть что выпить, - напомнил он, - так что если кто хочет, то нечего чиниться. На сухое горло, сами знаете… В кабинете произошло некоторое движение, зазвякали бутылки и стаканы, и через несколько минут обстановка стала несколько менее напряженной. Каждый держал в руках стакан или рюмку, и Вертяков, увидев, что его гостеприимство оценено по достоинству, продолжил речь. - Да, блин, именно революцию. Наши партнеры приходят за своей законной долей, а их встречают в штыки! Именно в штыки! Чучмеки на рынке кинжалами да сабельками, а евреи в комиссионном, простите, Вилен Абрамович, не к вам относится… - То есть как это не ко мне? - усмехнулся Циферблат. - Или я уже не еврей? В кабинете раздался дружный смех, и обстановка разрядилась окончательно, хотя каждый понимал, что все может измениться в любую минуту - уж больно непривычно вел себя Вертяков. - Еврей. Согласен, - Вертяков поднял ладони, как бы сдаваясь. - Так вот, ваши соплеменники вооружились помповиками и пообещали визитерам устроить им Палестину. Это же ума иметь вообще не надо! Чем обернулось все это дело, вам, надеюсь, известно. Известно… - Циферблат погрустнел. - Вот именно. Ну ладно, все эти повстанцы, они же без мозгов. Но вы-то! Вертяков обвел общество глазами, и всем стало ясно, что увиденное совсем не порадовало его. - Но вы-то, - повторил он, - вы же профессиональные бюрократы и интриганы! Как вы могли повести себя так недальновидно? Я не буду указывать пальцем и называть имена, но перечислю некоторые стратегические ошибки, совершенные присутствующими. Присутствующие заерзали, а Вертяков хищно ухмыльнулся, чего раньше за ним не замечалось, и сказал: