Пока не зазвонил телефон - Оксана Обухова Страница 21

Все замолчали. Евгения, готовившая стол к чаепитию, замерла с приподнятой рукой.

Гущин кисло поморщился и буркнул:

— Черт. Так и знал.

Сраженный сыщиком абориген позора не вынес, за рыбой-раками не отправился, а поскакал домой, где, судя по нетрезвому голосу, значительно добавил и явился выяснять отношения.

— Это я виноват, — признался следователь. — У меня с ним небольшая стычка вышла.

Упоминаемый в воплях Дмитрий подскочил, Гущин тоже начал подниматься с лавки, но Львов его остановил:

— Не надо, Станислав. Я сам разберусь. Федя нам такие концерты регулярно устраивает. Да, Глеб? — Дима выразительно поглядел на соседа, и тот, быстро обтерев руки салфеткой, вышел из-за стола.

Вслед за ними метнулся и Михаил. Влад остался как бы женщин морально поддерживать — охрана от единственного хулигана, отирающегося за забором, им вряд ли требовалась.

Огорченная Евгения села на лавку. Поморщилась и поглядела на подбегающую младшую дочь с собакой на руках.

— Мам! — крикнула Анюта. — Редькин там опять бузит!

— Я слышу. — Евгения просительно поглядела на старшую дочь: — Пойдем, Нюрок, в дом. Включим телевизор, кино посмотрим…

— Пойдем, — печально согласилась девочка. — Только громкость посильнее включим.

Продолжая держать Занозу на руках, Аня вышла из беседки, Янина ее приобняла, зашептала что-то на ухо. За сестрами, естественно, отправился и Влад.

Шаляпинские вопли за забором тем временем несколько сместились, видимо, Редькин увидел выбежавших мужчин и пошел непосредственно к воротам. Не стесняясь в эпитетах, он принялся навязывать соседу кулачный поединок. Львов напившегося дуэлянта пытался устыдить, но пока что мирно.

— Зачем вы это терпите? — обращаясь к оставшимся женщинам, спросил майор. — Надо участкового вызвать, пятнадцать суток тишины вам будут обеспечены.

Соседки переглядывались и молчали. Анфиса, вращая в руках вилку, неловко повела широким плечом.

— Вот только не надо говорить, что вы его жалеете! — вспыхнул Гущин. — Всепрощение развращает и не доводит до добра! Поверьте, знаю, о чем говорю! Или вы скажете, что Дмитрий и Глеб испытывают к Феде какие-то теплые чувства? Мол, все детство вместе провели?

Львова нахмурилась и, уперев выгнутые ладони в край столешницы, откинулась назад.

— Все не так просто, Станислав. Когда-то на месте этого дома стоял дом родителей Димы. В двухтысячном он сгорел. Так вот Федя вынес из огня отца и маму Димы. — Соседка собралась что-то добавить, но Евгения ее опередила: — Или вот Анфиса… Вы знаете, что мама Феди была фельдшером? Единственным медицинским работником на всю округу. Именно Степанида когда-то заметила, что у Анфисы непорядок с ногой, осмотрела ее и буквально приказала ехать к онкологу! Если бы не Степанида, Анфиса сейчас бы с нами не сидела. Мать Феди была диагностом почище иных докторов, к ней тут бегали с любой болячкой. Богатейший опыт заменял ей недостаток образования… Как рентген всех насквозь просвечивала.

Крики за забором поутихли и стали удаляться. Анфиса долила в бокалы вина и предложила выпить за помин души своей спасительницы, скончавшейся три года назад.

— После смерти матери Федя совсем с глузду съехал, — сказала, утирая губы тыльной стороной ладони, — раньше она его хоть как-то в узде держала.

— Да уж, — хмыкнула Львова. — Что Степанида умела, так это удержать узду. Колоритная была особа, ростом Феденька в нее пошел.

— И норовом, — усмехнулась соседка. — Помню, как даст кулаком Федьке промеж глаз! Тот и с копыт долой.

— Неужто? — удивился сыщик, который Редькину, что называется, в пупок дышал.

— Да, да, — подтвердила Анфиса. — Влетало Феденьке от матери. Хотя… — Капитонова прищурилась, припоминая прошлое, — защищала она его. Все говорила: «Наговариваете вы на сына». Да, Жень?

— Угу, — кивнула Львова. — Ходить к ней и жаловаться было нельзя. Степанида смотрела на людей свысока, считала, что ей тут все и всем обязаны. Федя вырос с мыслью «Тут каждый нам по гроб жизни!».

— Понятно, — хмуро буркнул Гущин, — комплекс Бога. Хорошие медики этому порой подвержены. Но Федя-то к медицине каким боком?

— А наслушался, — повела плечом Анфиса. — На поклон к матери несколько деревень бегали: «Степанида, помоги. Спасительница, Христа ради, выручи…» Времена-то тяжелые были, в районной больнице только йод и вата, а Степанида и травками умела лечить, и чирей вскрыть, — Анфиса продолжала защищать свою спасительницу, — подраненную собаку могла вылечить и кошку…

— Ну, с мамой я все понял, — перебил Стас. — Но Федя с какой радости считает, будто ему все обязаны?

— А он у нас лучший забойщик скота на всю округу, — информировала Капитонова. — Тем и живет. Если кому свинью или бычка забить — все к Феде. Он здоровущего хряка одним ударом рубит! Или вот курица… Вы думаете, Станислав, курицу так легко поймать и шею ей свернуть?

— Не думаю, — признался Гущин.

— Во-о-от. У нас, считай, каждая бабка на Федю молится. У Феди завсегда полный холодильник и мяса, и молока, и самогонки. Яйца не переводятся. Кто ж ему откажет? Федул злопамятный: один раз стакан не налил, осенью можешь не обращаться — сам свинью колоть и палить будешь. — Анфиса посмотрела на соседку: — Жень, сколько лет Федя на районном рынке рубщиком мяса работал?

— Не помню, — вяло отозвалась депутатка.

— Лет десять, кажется. Пока за прогулы не уволили. Но и то, держали долго, хоть Федя и запойный.

У Гущина сложилось мнение, будто Анфиса чуть ли не гордится буйным соседом. «Вот так у нас и происходит, — взгрустнув, подумал сыщик. — Вначале мама защищает, потом соседи прикрывают — полезный, мол, да и злопамятный, чего с ним связываться. А в результате? В результате дебошир безнаказанно буянит и когда-нибудь… добуянится. Обязательно добуянится!»

Гущину опротивел разговор о хулигане. Прислушавшись, майор понял, что Федула удалось увести с улицы. Вставая с лавки, сыщик откланялся:

— Пойду-ка я, пожалуй, отдыхать. Сегодня находился, колено ноет… Спасибо за ужин, Евгения.

Толстые бревенчатые стены избушки не пропустили в комнату полуденную жару, хотя было и немного душновато. Стас приоткрыл оконную раму, идущий с реки ветер раздул тюль, словно расшитый розочками парус.

Сыщик лег поверх покрывала и, включив телевизор, собрался посмотреть новостной канал, но быстро понял, что голос диктора мешает ему думать. Выключив ящик, Стас положил руки под голову и поглядел в потолок, где сновали тени-розочки, подаренные тюлем. С улицы донеслось радостное тявканье Занозы, выскочившей из главного дома на лужайку. К гавканью собаки добавился голос Ани, девочка пыталась отвлечь таксу от кротовой норы в углу двора. Там, надо сказать, фон Маргаритовна нарыла уже небольшой окоп… Сыщик улыбнулся. Прислушиваясь к звукам, не заметил, как задремал.