Отравление в пряничном домике - Инна Балтийская Страница 21

– А что, алкаши после этой дряни пить перестают?

– На время, пока в сознание не вернуться. Иногда аж три дня в себя приходят.

– Ну и за что тебя благодарить? Я вот «венцы безбрачия» снимаю. Девчонки на самом деле замуж выходят.

Моника фыркнула и скрылась за дверью. Через минут десять ко мне зашла другая гадалка, Галатея, древняя, как старуха Изергиль, и чем-то похожая на нее внешне. Почему-то при виде ее я всегда чувствовала внутреннюю дрожь. Галатея, как мне казалось, всегда меня недолюбливала. А при одном взгляде на нее становилось ясно, что, если существуют на свете настоящие ведьмы, то она – одна из них. И вот в первый раз сама ко мне заглянула.

– Ты, говорят, добилась больших профессиональных успехов? – ехидно поинтересовалась она. – Клиенты с бутылками и букетами приходят?

– Ну что вы, – пикироваться с этой древней ведьмой мне совсем не хотелось.

– Один раз всего ликер подарили. Вот он стоит.

Старуха молчала, лишь ехидно ухмылялась в небольшие черные усики. Не в силах выдержать ее пронзительного взгляда, я в каком-то порыве привстала со стула:

– Возьмите, я же понимаю, что на самом деле такие подарки должны делать вам!

Все так же ухмыляясь, Галатея взяла из моих дрожащих рук бутылку и молча вышла. Я опустилась на стул. Внутри до сих пор дрожали какие-то мышцы. А мне еще целый день работать! И, вдобавок, надо придумать, как вывести убийцу на чистую воду. Тоже, между прочим, нелегкая задача. А, кстати, почему нервничать и изводиться подозрениями должна я одна? В компании как-то веселее.

Я накинула плащ, выбежала в коридор, сказала администраторше, что отлучусь минут на десять, и радостно побежала к ближайшему киоску. Купила несколько конвертов, пару блокнотов с чистыми белыми листами, шариковую ручку, и вприпрыжку побежала обратно. Так, что у нас там дальше? Ага, главное – писать печатными буквами и не оставить отпечатков. С отпечатками проблем нет, осенью у меня всегда мерзнут руки, и я ношу тонкие перчатки из кожзаменителя. Кстати, писать лучше тоже в них, почерк точно станет весьма непрезентабельным. Можно еще и грамматических ошибок наделать, это придаст письму некоторую изящную законченность.

До самого вечера я составляла письмо. Извела на это дело полтора блокнота, черновики аккуратно разорвала напополам и засунула в свою сумку. Составление письма осложнялось неожиданно возникающими на пороге клиентами, которые, словно сговорившись, все как один вздрагивали, увидев за столом гадалку в легком шерстяном свитерке и в черных кожаных перчатках. Опять же, чтобы разложить карты, перчатки приходилось снимать, и я панически боялась забыть их надеть, вновь принимаясь за свою писанину. Все в тех же перчатках я наклеила на конверт марку, кривыми буквами начертила адрес, и сунула письмо в сумочку. Сегодня же вечером и пошлю.

Назавтра еще из дома я позвонила в больнице. Мне сказали, что Алисе значительно лучше, не сегодня-завтра ее из реанимации переведут в обычное отделение, куда пускают посетителей. Конечно, назавтра адресат навряд ли получит мое письмо, так что отчитаться за проделанную работу я еще не смогу. А если вообще ничего не выйдет? Ладно, сегодня я могу и опоздать на работу. Начальницы нет, мое рвение все равно никто не оценит.

Интересно, удастся ли затея с анонимкой? А вдруг Анжелика все же обратиться в полицию? Так, чего доброго, меня же во всех убийствах заподозрят. Нет, надо заранее предупредить следствие о подготовленной ловушке. И я поехала прямиком к следователю Корнилову, сожалея, что столько времени потрачено зря на ненужную конспирацию. С одними перчатками сколько мучиться пришлось!

Следователь оказался на месте, но впускать меня в здание полиции долго не хотел. И лишь когда я намекнула, что уже вызвала удар на себя, согласился на встречу. Я стремглав взлетела наверх и, как вихрь, ворвалась в служебный кабинет. И, без приглашения приземлившись на стул, начала торопливо выкладывать свои соображения.

– Все вам неймется! – вместо ответа вздохнул господин Корнилов. – Вообще говоря, на месте убийцы я прежде всего устранил бы именно вас.

– Типун вам на язык! – горячо воскликнула я. – Но послушайте, разве я не права? Если она принесет вам письмо, значит, невинна, аки малое дитя. А если согласится на встречу с шантажисткой?

– Значит, просто дура! – спокойно ответил следователь. – Или уже запугана вами до такой степени, что потеряла последний рассудок.

– Ну, извините! Думала вам угодить. Значит, полицейскую защиту вы мне не предоставите?

– Почему же, предоставим. Значит, послезавтра, в кафе, в полдень? А если она к тому времени просто не успеет получить письмо?

– Я ей завтра для верности сама позвоню. Вернее, попрошу друга позвонить. А послезавтра позвоню вам. Если письмо к тому времени уже будет в полиции, все отменяется. Если же нет – жду вас в кафе.

В салоне меня уже ждали клиенты. Важно сказав администраторше, что вовсе не опаздываю, а задерживаюсь, причем по заданию хозяйки, я прошествовала к себе. Сняла три порчи и два венца безбрачия и задумалась: а где же вчерашняя девчонка, подарившая «Амаретто»? Вроде тоже должна была сегодня прийти. Воспользовавшись перерывом в сплошном потоке страждущих, я вышла к стойке администратора.

– А вчерашняя девушка, такая высокая, худая, в сиреневом плаще – она на сегодня записана?

– На что, на очищение? – удивилась администраторша.

– Должна была на снятие «венца» записаться.

– На сегодня больше «венцов» не предвидится.

– А на завтра?

Бабулька тщательно изучила журнал предварительной записи.

– Нет, все, кто хотел снять «венец», сегодня уже были.

Вот те раз! А ведь девочка, вроде, вчера мне поверила, даже ликером отблагодарила! Может быть, бабулька по слепоте своей ее к другой гадалке записала? Мы тщательно изучили все записи на неделю вперед, но никаких следов «сиреневой» девицы не обнаружили.

– Ладно, ко мне сегодня вообще никто не записан, так что пойду я, пожалуй, домой, – сказала я.

– А кто работать будет! – возмутилась администраторша. – Одна Моника?

– Почему одна, кто еще сегодня в первую смену?

– Галатея. Но она вообще не пришла, и даже не позвонила предупредить!

– А вы сами ей позвонить не пробовали?

– Весь день звоню, но у нее дома никто трубку не берет. А мобильного у Галатеи сроду не было. Так что, милочка, придется тебе до конца смены поработать. А уж потом по своим неотложным делам побежишь.

Вечером я пригласила к себе Макса. Коротко рассказав о своей новой задумке, попросила позвонить Анжелике. Надо же узнать, дошла ли анонимка.

– Полька, бросай-ка ты это грязное дело! – строго сказал любимый мужчина.

– Очень уж ты стараешься, как бы убийца твоей нескромной персоной не заинтересовался всерьез.