Прайм-тайм - Лиза Марклунд Страница 20

– Есть следы борьбы в самом помещении? – крикнула репортерша государственного телевидения.

Анника узнала ее. Насколько ей было известно, она гордилась своим умением выиграть вбрасывание на любой пресс-конференции. Другими словами, считала себя лучшей, когда требовалось перекричать всех и первой задать вопрос.

Комиссар вздохнул:

– Может, мы немного успокоимся и не будем суетиться? Спасибо. Жертву увезли в морг Сольны, судмедэксперты и следователи продолжат работу там. В течение дня мы допросили нескольких человек, находившихся поблизости от дворца примерно в то время, когда наступила смерть. На данный момент у нас нет ни одного подозреваемого, но следственные действия и допросы продолжаются здесь и в других местах. Относительно деталей расследования вроде того, есть ли следы борьбы в аппаратной, я, естественно, не собираюсь распространяться здесь и сейчас. Еще вопросы?

– Как долго подозреваемых будут удерживать во дворце? – крикнула телерепортерша.

Комиссар несколько секунд подождал с ответом.

– Как я уже сказал ранее, – произнес он, растягивая слова, – у нас пока нет никаких подозреваемых. Никого не удерживают во дворце против его желания. Лица, принимавшие участие в допросах в течение дня, делали это добровольно в качестве звена той работы по расследованию преступления, которую они все заинтересованы упростить.

– Свидетели захотят уехать домой вечером или предпочтут остаться на ночь в Икстахольме? – спросила Анника вежливо.

На губах комиссара на мгновение появилось что-то похожее на улыбку.

– Насколько я могу судить, все они выберут остаться во дворце на ночь, – сказал он. – Еще вопросы?

Они, естественно, нашлись. Электронным средствам массовой информации, конечно, требовалось задавать свои один за другим, поскольку их манера спрашивать была невероятно своеобразной и они хотели иметь собственные специфические ответы. В результате Анника стала свидетелем того, как комиссару пришлось повторить одно и то же еще три раза. Сначала в большую и несуразную камеру государственного телевидения, поскольку телевидение важнее радио, а государственное – важнее местного. Затем в маленькую цифровую камеру телеканала Эст-Нютт и, наконец, в микрофон репортера местного радио.

Анника ходила кругами за их спинами и ждала. Когда все они получили свое, она выступила вперед.

– Черт, как же ты промокла, – сказал комиссар.

– Вам удалось связаться с Эссексом? – спросила она. Комиссар вздохнул и достал пачку сигарет из кармана куртки.

– Если хочешь найти Джона Эссекса, надо ориентироваться по визгу малолетних девиц, – сказал он, закурил сигарету и сделал глубокую затяжку. – Естественно, мы сделали это.

– Ты имел в виду его, когда говорил о допросах в других местах?

Полицейский ухмыльнулся в ответ.

– Так что ты скажешь? – сказала Анника, – Он подозревается не более чем кто-то другой.

– Когда ее нашли?

Комиссар посмотрел на нее, выпустил изо рта струю дыма:

– Я не могу этого сказать.

– Значит, прошло немало времени, прежде чем вы приехали сюда?

– Лучше бы ты не писала этого, – сказал полицейский.

– Расскажи тогда.

Он вздохнул:

– В центр экстренной помощи сообщили о неподтвержденном смертельном случае. Ее нашли сразу после шести, патрульная машина была здесь два часа спустя.

– Достаточно времени, чтобы все участники событий смогли согласовать свои истории, – констатировала Анника.

– Ничего подобного мы не заметили, – сказал полицейский.

– Откуда нацистка Ханна взяла свой украшенный орнаментом огромный револьвер?

– Ты, как обычно, хорошо подготовилась, – заметил он. – О чем тебе еще известно?

– Помимо оружия? – Анника пожала плечами. – Кто-то из двенадцати, возможно, и есть убийца?

– А может, он пробрался через озеро, – сказал комиссар, веселые искорки играли у него в глазах.

– Конечно, – буркнула Анника. – Правительство использует Икстахольм для секретных переговоров о мире именно потому, что убийце так легко проникнуть сюда незамеченным среди ночи…

Полицейский рассмеялся громко, сунул обе руки в карманы куртки, повернулся к ней спиной и направился назад к дворцу с сигаретой, болтавшейся в уголке рта.

«Смейся, смейся, – подумала она с триумфом. – Я пробралась сюда незамеченной через озеро средь белого дня».

– Анника!

Голос долетел от установленного около конного завода шлагбаума. Там под зонтиком стояла Берит рядом с одним из их редакционных автомобилей.

– Что происходит? – крикнула она.

Анника побежала к ней, радостно махая рукой.

– Они не отпускают свидетелей, – ответила она, – но я хочу задержаться здесь еще на время. Ты сможешь забрать меня немного позже.

Берит подняла вверх большой палец, Анника отдала честь и побежала назад к фотографу, оттащила его в сторону.

– Поезжай с Берит, забери машину и устройся в мотеле «Лофтет» во Флене около заправки «Статойл», – сказала она. – Берит приедет за мной немного позже. Я хочу еще пошпионить здесь.

– Что ты собираешься делать?

– Мне надо проверить несколько фактов.

– А конкретно?

Анника повернулась на каблуках, пошла прочь от парковки, миновала колокольню и обогнула Конюшню. Внизу у берега озера Лонгшён находились курятник, прачечная и теннисные корты.

Прачечная оказалась запертой на замок. Анника прислонилась к стене и окинула взглядом окрестности. Дождь почти прекратился, но воздух настолько напитался влагой, что между зданиями висела туманная дымка, давая особую силу летним запахам сырой земли, свежескошенной травы и распустившихся роз.

Она поставила сумку на лестницу, положила рядом с ней закрытый блокнот и села на него, чтобы не намочить брюки. Потом прислонилась спиной к двери. По меньшей мере два автомобиля завелись и покинули парковку. Оставалось только ждать.

«Бывают же такие мамаши. Черт побери. Этого я никогда не прощу».

Она смахнула волосы с лица. Томас вовсе не имел в виду то, что сказал. Подобное порой срывается с языка, когда ты разочарован и зол. Он поймет, что у нее не было другого выхода, и нет ничего странного в его столь бурной реакции. У него хватает проблем на работе. Проект, касавшийся социальных пособий, которым он занимался три с половиной года, требовалось закончить к концу месяца, а он не успел. Кроме того, не знал, продлят ли с ним трудовое соглашение в Ассоциации шведских муниципалитетов после его окончания. Руководство поговаривало о других заданиях, но пока без какой-либо конкретики.

Анника вздохнула, знала, как угнетала Томаса ситуация, когда он ничего не мог планировать заранее. Он не воспринимал ее утешения, не хотел слушать ее аргументы, что есть и другие работы, помимо ассоциации. Когда она показывала ему объявления фирм, ищущих бухгалтеров и экономистов, он только обижался и мрачнел.