Пиковая дама и благородный король - Лариса Соболева Страница 20

— У Лаймы есть работа, — возразил Ларичев.

— Танцпол? — фыркнул Денис. — Пляски в прокуренном помещении по выходным дням, включая пятницу, ты называешь работой?

— Тем не менее. Клуб престижный, купюры ей кидают…

— Угу, кидают. Засовывают в трусишки и резинки на чулках. После стриптиза на ней появляется одежда — лифчик, и она подогревает народ плясками на тумбе. Там в сортир зайти нельзя, выйдешь под полным кайфом, в кабинках травку курят.

Ларичев хлопнул его по плечу, рассмеявшись:

— Так ты побывал в клубе и видел Лайму за работой?

— Я в таких отстойниках бывал, куда людям не советовал бы заглядывать. А тебе посоветую: сходи и расслабься. Закажи Лайму, за ваши деньги вам предоставят индивидуальную услугу.

Неожиданно Денис закатился от хохота, остановиться не мог. Ларичев недоуменно произнес:

— Смех без причины признак шизы.

— Не-ет. Просто представил, как Лайма тебе в отдельном кабинете показывает стриптиз. Я б всю месячную зарплату отдал, чтоб посмотреть на вас обоих.

— Хм, а это идея. Обещаю устроить тебе шоу, но попозже.

Так и рождается тактический ход — непринужденно.

* * *

До темноты Вероника решила сбегать за хлебом, в доме ни крошки не осталось, а диета ей в ближайшее время не грозит, после стольких стрессов лишний вес не наберешь, только потеряешь. Страшновато было выходить не то что из дома, из квартиры! Неудивительно, нормальный человек дорожит своей жизнью, и когда внутренний голос подает сигнал опасности при появлении на людях, ищешь предмет защиты. Вероника взяла с собой небольшой кухонный нож. В лифт она не вошла, спустилась по ступенькам, по улице шагала, исподтишка озираясь.

Проклятые супермаркеты устроены безобразно, жестоко, подло. Товар так и лезет на глаза — соки, фрукты, конфеты, рыба… Авокадо! О, как Вероника любит разрезать этот плод, вынуть косточку, потом полить лимонным соком, поперчить, слегка подсолить и ложечкой выгребать массу салатного цвета, наслаждаясь… Как бы слюной не подавиться. Каково это — не купить то, что хочется съесть? Страшная штука — бедность, Вероника богатой не была, но и нужды не испытывала, во всяком случае, ей хватало зарабатываемых денег на все капризы, кроме покупки жилья. Нынче же она сидит в шикарной квартире, но без денег, продукты на исходе, теперь одну кашу придется варить на воде и без сливочного масла. Пора потихоньку начать распродавать имущество Зинки…

Повертев авокадо, она со взором голодной собаки положила плод назад и двинулась искать хлеб, который пока еще ей по карману. Но вдруг за плечом:

— Вероника…

Кто это?! В городе, где у нее никого-никого?.. Она оглянулась и чуть не упала в обморок. Впрочем, от обмороков у нее надежная прививка с босоногого детства и обделенной достатком юности, когда приходилось зарабатывать в опасных для жизни местах, там чего только не насмотрелась.

— Здравствуйте, Вероника, — улыбался тот самый, с похорон, с которым лучше не встречаться в темном переулке.

Разговаривать с ним не было желания, что в таких случаях делают? Правильно, якобы не помнят, где и когда виделись:

— Извините, я вас…

— Не узнаете? — Судя по кривой улыбке, он не поверил ей. — Я был на похоронах Зины и потом у вас дома.

— А… — «вспомнила» Вероника. — Простите, не помню, как вас зовут…

— Петр. Вам можно звать меня Петей.

Вероника тоже улыбалась ему, толкая пустую корзину коленкой. Петя… Не гигант, но крупный, плотный, наверняка сильный, эдакому пришить ножом — раз чихнуть. Ой, лапищи какие! Минотавр, ей-богу. Ну и что дальше? Зачем остановил ее? А вдруг это он приходил ночью? Не может быть. Петя знал, что Зина лежит на кладбище, в квартире живет ее сестра, а визитер не знал. Молчит как идиот!

— Вы давно знакомы с моей сестрой? — поинтересовалась она.

— Года два. — Говорил он в средней тональности, но монотонно.

— Она пришла ко мне домой с другом… моим приятелем… и обокрала меня.

— Как мило, — продолжала улыбаться Вероника.

— Вы не удивлены?

— Нет. И что же она стырила у вас?

— Да так, мелочь… Ой, идемте, а то мы тут стоим у всех на дороге.

— Мне только хлеб нужен… Где это? Я тут впервые.

— Я провожу вас. — Неторопливо двинули вдоль стеллажей с продуктами, радующими глаз красочными упаковками. — Зина забрала портмоне, там всего-то полторы тысячи баксов лежало и в рублях немного. (Ну, если полторы штуки баксов «всего-то», то рубли это действительно мелочь.) Еще утащила статуэтку Будды, думала, камни драгоценные, а там стекляшки, никакой ценности. Зина прилично выпила, у нее выпала из рук сумочка, так обнаружилась кража…

Вероника остановилась, разозлившись, тем не менее не хамила:

— Зачем вы мне все это рассказываете? Чтобы показать, какой плохой была моя сестра? Я и так знаю. Или вы хотите, чтоб я вернула долг? Увы, денег у меня нет. Хотите, покажу кошелек? В нем все мое богатство и там всего рублей триста наберется, могу отдать.

— Да я не поэтому. — Надо же, он смутился! — Зина обернула в шутку инцидент с кражей, мы посмеялись, потом подружились. Она меня не раз выручала, умная была и веселая.

Вероника не переставала ему удивляться: слова-то какие знает — инцидент, а по виду в его лексиконе должно быть не более тридцати слов, половина из них мат. Но из его фраз следует, что Зинка стала членом банды.

— М-да, насчет веселья это вы верно подметили, — сказала она, выбирая из многообразия батонов самый дешевенький. — Ну, мне на кассу…

— Я провожу вас домой, если вы не против.

Еще как против! Этот минотавр челюстью клацнет — и Вероники нет. Как бы ему, не обижая, дать понять, что она сама доберется?

— Но вы, — нашлась она, — наверное, спешите, я не хочу вас затруднять…

— Не, не, не. Я не спешу, мне надо вам кое-что сказать.

Вот незадача! И послать его неудобно, он же ничего плохого не сделал, напротив, вежлив. Вероника расплатилась, шла к выходу, сжимая в кармане нож. Господи, да ему нож — как слону дробина, только шкуру слегка поцарапает.

— Вон моя машина… — указал он на громадный внедорожник бежевого цвета, Вероника панически зачастила:

— Нет-нет, я пешком люблю… дышать люблю… У меня сейчас генеральная уборка, пыли собралось… а времени на воздухе побывать просто нет… я пешком… тут недалеко…

— Хорошо, — пожал он плечами.

И кому-то махнул рукой, эдак повелительно. В общем, внедорожник ехал за ними, Вероника предусмотрительно держалась подальше от дороги, чтоб ее не затащили в автомобиль. Одновременно оценивала обстановку: люди кругом есть, автомобили ездят, сумерки, но достаточно светло.