Время-убийца - Мишель Бюсси Страница 20

Скобки закрываются?

Брачные утехи моих родителей на балконе Млечного Пути остались в прошлом.

В этом году все пошло не так.

Началось с афиш, расклеенных в кемпинге и окрестностях. Концерт корсиканской полифонии. 23 августа. Начало в 21:00. Исполняет группа «А Филетта» ^[66] – кажется, суперзнаменитая. Она гастролирует по всему миру, а теперь вот решила выступить в церкви Санта-Лючии, в заброшенной деревне Придзуна, что в Гале́рии.

Папа решил провести «артподготовку» – по правде говоря, довольно неуклюжую.

Первое: я «натыкаюсь» на афишу.

Второе: рассказываю (с восторгом), что это лучшая группа планеты Земля, и заставляю всех день и ночь слушать кассеты с записями.

Третье: аккуратно, впроброс, намекаю Пальме Маме, что годовщину встречи можно перенести на день накануне Святой Розы.

Результат вышел просто ужасный.

Мама не сказала «нет». Ответила: «Как хочешь…»

Жуткие слова! Теперь она ведет себя и выглядит как Роза Маленького принца. Прямая, гордая, оскорбленная. Ощетинившаяся всеми шипами.

Моя мать – самый горделивый цветок в мире.

Сегодня пошел восьмой день каникул, и мы пребываем в подвешенном состоянии.

Лично я вижу два возможных выхода.

Первый – вполне вероятный. Пальма Мама делает все, чтобы папа почувствовал себя виноватым и отказался от идеи пойти на концерт. Никогда в этом не призна́юсь, даже под пыткой, но я поддерживаю маму! Женская солидарность обязывает!

Выход номер два: папа не сдается, начинается холодная война, длится до посадки на паром, а возможно, продолжается и в Париже.

Есть третий выход, хуже двух предыдущих. Родители втянут в свою ссору нас с Николя. Папа всерьез оскорбится и не захочет уступить, заявит, что мы не уважаем свои корни, не хотим впитать островную культуру, познав ее через песни «А Филетты»…

Его одержимость может показаться вам комичной, и вы решите, что все это выеденного яйца не стоит, но…

Не смейтесь, мой читатель из будущего.

Идрисси очень упрямы.

Вечером 23 августа на карту будет поставлена судьба нашей семьи. Из-за глупого пустяка!

* * *

Из-за глупого пустяка, повторил он.

Четыре смерти.

Трое мужчин и женщина.

По глупости.

14

14 августа 2016

19:00

Франк вел машину на небольшой скорости. Он не боялся заблудиться – к овчарне Арканю вела одна дорога, но после каждого поворота пропасть, подступавшая к асфальту, становилась все глубже.

Клотильда сидела рядом, прислонившись виском к стеклу, и не видела ни асфальта, ни парапета – только пустоту. Машина казалась ей кабиной, плывущей по небу и привязанной невидимым канатом к вершинам гор, а дверца – окном в небытие. Канат мог порваться в любой момент.

Овчарня Арканю находилась чуть выше. Туда можно было добраться напрямик, по тропинке длиной в пятьсот метров, дорога же растянулась на три километра.

– Все время прямо, – тихо произнесла Клотильда. – Ты не пропустишь, других домов здесь нет.

Франк проехал мимо единственного указателя Casa di Stella, 800 метров. Деревянный щит стоял в центре небольшой земляной стоянки, откуда ответвлялись прогулочные тропы. Валентина опустила стекло, и машину заполнил аромат сосен, смешанный с переменчивыми запахами маккии. Тмин, розмарин, дикая мята…

Образы сами собой возникали в мозгу Клотильды, за каждым поворотом открывался новый, но такой знакомый пейзаж: огромная корсиканская сосна, на два метра выше других деревьев, над каменистым руслом реки развалины старинной мельницы, где когда-то мололи каштаны ^[67], одинокий ослик, щиплющий траву на бесхозном лугу. За тридцать лет ничего не изменилось, как будто люди намеренно старались сохранить родные места нетронутыми. А может, просто навсегда покинули этот уголок острова.

Остались только Идрисси.

Тремя поворотами выше они встретили первое человеческое существо. Старая женщина шла по обочине, со стороны горы. Сгорбленная, вся в черном, она будто носила траур по деревне, которая канула в бездну, оставив ее доживать свой век в одиночестве. Франк снизил скорость и не без опаски съехал еще ближе к пропасти. Старуха бросила на них недобрый взгляд, удивляясь, откуда взялась незнакомая машина. Клотильда оглянулась и увидела, что она гневно потрясает им вслед рукой и бормочет какие-то ругательства. Ей стало ясно, что ведьма вовсе не приняла их за туристов, заблудившихся на «ее» земле, потому что знала их – вернее, узнала, вот и произнесла зловредные заклинания.

И адресовала их ей, Клотильде.

Машина повернула, и корсиканка исчезла из виду.

Через несколько сотен метров они миновали пологое место, выехали на ведущую влево гравийную аллею и оказались на просторном дворе овчарни. Старый альбом воспоминаний послал Клотильде новые образы. Ферма в Арканю, все называли ее просто овчарней, это лишь три строения из сухого серого камня – жилой дом, рига и большой загон для животных, – которые образовывали на склонах Балани букву «U». Все окна выходили на северную сторону, открывая людям, козам и овцам панорамный вид на мыс Ревеллата и Средиземное море. В центре фермы – глинобитный двор, окаймленный живой изгородью из кустов шиповника и украшенный клумбой с дикими орхидеями, любимыми цветами хозяйки. Казалось, что только они и могли расцвести в тени зеленого трехсотлетнего дуба, патриарха владений Идрисси.

Клотильда перевела взгляд на ригу. Скамейка – треснувший посередине ствол, на котором она слушала музыку вечером 23 августа 1989-го, – на прежнем месте. Мапо Negra надрывался в наушниках, на коленях у нее лежал раскрытый дневник, потом подошел Николя.

Кло, мы тебя ждем. Папа не…

Странно, но из всех пузырей с воспоминаниями последним лопнул тот, где хранилась тетрадка, забытая на скамье. Кто ее подобрал? Кто открыл? Она практически не помнила слов и фраз, которые тогда писала, не забылся только замысел – злой, циничный, часто жестокий. Так было до встречи с Наталем. Тот, кто нашел дневник, наверняка счел ее настоящей дрянью! Ох, как славно было бы перечитать его сегодня. Летом 89-го Клотильда больше всего боялась, как бы на него не наткнулись отец или мать. Слава богу, этого позора удалось избежать… Кто угодно мог вторгнуться в личное пространство Клотильды после аварии или возвращения на континент. Кто угодно – кроме родителей!