Отшельник - Томас Рюдаль Страница 20

Никого не было видно. Он поудобнее развалился на сиденье, готовясь вздремнуть, но всякий раз, как заговаривал диктор, в голове вихрем кружились мысли. Когда снова начался выпуск новостей, он доложил диспетчеру, что на остаток дня берет выходной, и выключил знак «Свободен».

Домой он не поехал.

Вместо этого свернул на дорогу, которая ведет через промышленный район Пуэрто-дель-Росарио, с павильонами, похожими на сараи, и через квартал Селос, где все кажется закрытым, но на самом деле не закрыто. Он миновал дорогие особняки «Спорт Фуэрте» и направился в долину Гисгей. Здешний клуб свингеров был местной достопримечательностью. Когда он увидел знакомых ночных бабочек, остановил машину и предложил подвезти их бесплатно. Многие в ответ просто посмеялись над ним. Но Анхелина, Мишель и Бетани, которых он и раньше часто куда-нибудь подвозил, попросили доставить их в центр города или в Корралехо.

Он спросил, не арестовали ли кого-нибудь из них недавно. Не бросила ли какая-нибудь из девушек работу или, может быть, уехала в отпуск? Нет, ни о чем таком они не слышали. Они ничего такого не заметили. Анхелина назвала нескольких, кого она некоторое время не видела, но они, скорее всего, просто поехали домой или в Барселону – или заболели, так она считает. И двадцатисемилетних среди них вроде бы нет.

Он не спросил напрямую, но Бетани, как ни странно, заметила связь: она слышала, что на пляже нашли ребенка. Люди совсем спятили, сказала она. Эрхард не ответил.

Печально. Все девицы живут примерно одинаково, но разобщенно, работают в одиночку, рыщут по острову в поисках клиентов. Они словно артистки небольшого передвижного театра, где ставят самый древний спектакль на свете, у которого никогда не бывает счастливого конца. Сидящие в машине ночные бабочки были похожи на девочек-подростков в маминых платьях. Он вспомнил, как наряжались Метте и Лене. У старшей косметика размазалась по лицу, бледные тонкие ноги торчали из-под материнской нижней юбки… Он не хотел сейчас вспоминать о них. Тем более в такой связи. Особенно в такой связи.

В третий раз он проезжал по Гисгею; весь городок состоит из заброшенной фермы, большого дома и бывшего супермаркета, переделанного в клуб свингеров. Вдруг он заметил новое лицо. Она явно наркоманка, проститутка и в таком жалком состоянии, что Эрхарду не хотелось сажать ее к себе в такси. И все же он притормозил у обочины и дождался, пока девица склонится к открытому окошку. Приняв его за клиента, она наградила его ужасной улыбкой и подалась к нему отработанным жестом, демонстрируя груди в рваном розовом лифчике.

– Я не клиент, но могу подвезти тебя в Пуэрто. Наверное, там дела пойдут поживее.

Он ожидал, что она начнет возражать. Ночные бабочки знают: нельзя доверять всем, кто предлагает их подвезти. Но у этой девицы глаза совершенно пустые. Она послушно, как робот, забралась на пассажирское сиденье.

Ее совершенно бессмысленно было о чем-либо спрашивать. Всю дорогу она провела в полусне. Эрхард отвез ее в Селос и решил высадить на углу у ресторана, где собираются проститутки, чтобы выкурить сигаретку и посплетничать о клиентах. Снова передали выпуск новостей. На сей раз сюжет оказался еще короче. Эрхард догадывался: в следующий раз о мальчике, найденном на пляже, не скажут ничего. Он повернул на проспект Хуана-Карлоса, самую большую и оживленную улицу в районе Селос. Нашел клуб «Ла Коста», днем похожий на обычный ресторан со столиками на тротуаре. Подъехав к нужному месту, он остановил машину и осторожно толкнул свою пассажирку в бок:

– Сеньорита, вам пора выходить!

Она посмотрела по сторонам:

– Я не хочу выходить, хочу в Гисгей!

– Мы там уже были. Вы хотели поехать в центр, помните?

Девица бросила на Эрхарда раздраженный взгляд.

– Сегодня я больше не могу.

– Вам есть куда пойти?

– В Гисгей. У меня там койка.

На вид ей было лет двадцать пять, не больше. Нос красный, воспаленный – нюхает, наверное, всякую дрянь. Блузка без рукавов, похожие на щупальца кальмара белые плечи обгорели, кожа облезает. Вид у нее был потрепанный. Она из тех, кому не повезло.

– Я отвезу вас назад, – предложил он.

– Эй! – воскликнула она, видимо намереваясь обругать его, но вместо этого развалилась на сиденье и стала рыться в сумке в поисках сигареты. Хотя курить в машине Эрхард не позволял, он ничего не сказал, а лишь опустил все стекла. Его пассажирка прикурила сигарету с фильтром и глубоко затянулась.

– Чего тебе надо? Минет?

– Нет, – ответил он.

Она вяло курила, стряхивая пепел так, что хлопья полетели по салону.

– Где это мы?

– Вы направляетесь в Гисгей. Я вас везу, я вам помогаю.

Она снова заснула с зажженной сигаретой между пальцами.

Эрхард осторожно взял из ее пальцев сигарету и выкинул в окошко. Поездка занимает десять или одиннадцать минут, если ехать по прямой. Но он нарочно поехал кружным путем, чтобы дать своей пассажирке выспаться. Она спала беспокойно, но ее дыхание делалось все глубже, и вскоре она совсем обмякла. Когда они достигли Гисгея, он ненадолго забыл о ней, вылез из машины, потянулся, перешел дорогу. Клуб свингеров по-прежнему напоминал супермаркет с большими витринами и длинной, ярко освещенной неоновой вывеской. Но окна замазали красной краской, и на вывеске теперь написано: «Мир удовольствий». Найти вход непросто. Эрхард часто возит сюда пассажиров, но ни разу не обращал внимания, куда они идут. Такие заведения не в его вкусе. Для него здесь слишком деловая и безличная обстановка. Здесь надо бродить в толпе людей, которые гораздо моложе, спортивнее и возбужденнее. Секс не обязательно то же самое, что и любовь, но куда приятнее, когда тебе не приходится участвовать в чем-то вроде рыбного аукциона.

Он вернулся к машине.

– Гисгей! – сказал он девушке. – Конечная остановка. Гисгей! – Ему стало смешно.

Она вылезла из машины и, не открывая глаз, нащупала сумку и сигареты.

– Спасибо! Ты ангел, настоящий ангел!

Она под таким кайфом, что произносит слова чисто механически. Однако голосок у нее приятный; она что-то задела в душе Эрхарда. Его пассажирка, спотыкаясь, пошла по улице; он следовал за ней.

– Езжай-ка ты домой, таксист. Я в порядке!

Он молча посмотрел на нее и решил рискнуть.

– Ты не слышала, чтобы кого-нибудь из вас недавно арестовали из-за ребенка?

– А что, разве нам нельзя иметь детей? – Она поморщилась, как будто пыталась рассмеяться, но с ее губ не слетело ни звука.

– Ты знаешь, кто она?

– Ее не арестовали, ей дали взятку в тысячу евро.

Девушка повернула за угол. Эрхард шел за ней.

– Кто? Кто она?

– Только потому, что ты такой милый, – сказала она.

Эрхард размышлял, не дать ли девице сто евро. Не только для того, чтобы развязать ей язык, но и чтобы помочь. И может быть, произвести на нее впечатление.