Покаяние «Иуды» - Ахмет Хатаев Страница 20

Еще через полчаса Эди доставили в СИЗО. После кратких формальностей и инструктажа о том, как следует вести себя в изоляторе, чтобы не вступать в противоречие со здешними внутренними порядками, тщательно досмотрев сумку с личными вещами, прощупав до ниточки кимоно и пояс, ему вручили видавшие виды постельные принадлежности, и трое угрюмых надзирателей — один впереди, двое сзади — повели его по гулкому коридору.

Не успел Эди толком осмотреться, как впереди идущий надзиратель остановился около камеры, на двери которой ржавого цвета красителем была выведена цифра «3», и властно скомандовал: «Стоять, лицом к стене!». Эди молча выполнил это требование.

Открыв камеру, тот же надзиратель громко бросил в нее: «Граждане заключенные, принимайте пополнение». А затем, уже обращаясь к Эди, с ехидцей добавил: «Заходи, не стесняйся, тебя здесь ждут не дождутся». И как только Эди сделал шаг в камеру, с шумом захлопнул за ним обшитую металлическим листом дверь. Тут же неприятно лязгнул засов, и послышались щелчки закрываемого замка. «Два шага, два щелчка и море спертого воздуха, от которого щиплет в глазах», — подумал он, вглядываясь в камеру.

Густой зеленый цвет преобладал во всем: стены, небольшое зарешеченное окошко, низ которого рукой не достать, двенадцать двухъярусных коек в три ряда по обе стороны от этого окошка, большой деревянный стол в центре и скамейки из толстых струганных досок по его периметру, даже перегородка, которая отделяла унитаз от общей комнаты, и металлическая раковина умывальника были окрашены ядовитой зеленой краской. Всю эту картину окончательно утяжелял тусклый свет, излучаемый единственной лампочкой под самым потолком.

«Все выглядит, как в рассказе Карабанова», — подумал он, но, зная, что за ним наблюдают любопытные глаза заключенных, громко произнес: «Всем привет, меня зовут Эди, подскажете, где свободная койка».

— Ну, привет, мил человек, — донеслось с дальнего левого угла секунды спустя. Иди сюда, расскажешь, кто ты есть, чем промышлял, а там поглядим, где тебе быть.

— А чего ходить-то, лучше скажите, какую койку можно занять, потом можно будет и поговорить, — отреагировал Эди, отыскивая глазами не застеленную койку.

— Ты что себе, падла, позволяешь, — раздался из того же угла визгливый голос, и тут же перед Эди нарисовался молодой человек с бритой головой. — Твое место мы определяем у параши, коль решил базарить против пахана.

Эди, знакомившийся с делами обитателей камеры, сразу же узнал в бритом Слюнявого, шестерку Марвана, от которого можно было ожидать любых действий. И потому, не упуская из вида его руки и ноги, нарочно грубо произнес:

— Послушайте, молодой человек, почему вы меня оскорбляете, и что значит, мы определяем вам место у параши? Уйдите, а то и без вас у меня полная чаша проблем, — и направился было к пустой койке, которую только что заметил, благо она находилась в противоположном углу от места обитания Марвана и его людей.

Но на его пути тут же встал Слюнявый.

— У параши сказано, — промямлил Слюнявый, кривя рот, — у параши.

По тому, что рассказывал Карабанов, из находящихся здесь двадцати одного заключенного четверо ходят под Марваном, а остальные — расхитители соцсобственности, мелкие воришки и хулиганы — ведут себя ниже травы и тише воды. И потому вряд ли при драке займут чью-либо сторону.

— Ну что ж, у параши так у параши, только покажите, где это заведение, — спросил Эди у ошарашенного Слюнявого, который даже не подумал скрывать своего торжества по случаю личной победы над этим спортивного сложения молодым человеком. Глаза его засверкали, он даже начал как-то примеряться к спортивной куртке и сумке Эди, пальцы судорожно заходили, будто он катал ими шарики или перебирал карты.

— Ты что, слепой? — вновь нервно взвизгнул Слюнявый и показал рукой в татуировке на туалетную перегородку.

В этот момент Эди сбросил в проем между входом и столом сумку и постельные принадлежности, образовав тем самым своего рода небольшое препятствие для тех, кто ринется на него со стороны Марвана, и коротким ударом кулака в челюсть сбил крикуна на пол.

— Зря ты его так, мил человек, он же слаб. Так можно и убить. Видишь, он почти не дышит. Ты не уважил меня, мой закон, мою хату и потому тебя долго будем бить, а потом опустим для порядка и запихаем под шконку, — нарочито развязно выговорил Марван, шагнув из-за коек к столу.

— Я не знаю, о каких законах вы говорите, но оскорблять себя никому не дам. Я только спросил, на какой койке можно разместиться, а он меня начал грязными словами обзывать. Потому и ударил, я всегда в таких случаях бью, — спокойно произнес Эди, наблюдая за тем, как трое других заключенных, появившиеся в центре камеры, не торопясь, стали надвигаться на него, выбирая момент для атаки. Среди них особо выделялся Долговязый, что находился слева.

«Этот ударит, мало не покажется, нужно маневрировать, насколько позволит свободное пространство, иначе не избежать осложнений, — мелькнуло в голове Эди. А все-таки я верно рассчитал, когда предположил, что только пятеро будут нападать, непонятно только, почему Марван остается в стороне, более того, даже присел на скамейку. Видимо, решил дождаться момента, когда нужно будет добивать?..»

«Сейчас врежу…» — прочитал он во взгляде одного из нападающих, что был в середине, и тут же на опережение резко ударил его правым кулаком в челюсть, отчего тот свалился под ноги своих товарищей, чем на пару секунд задержал их нападение. Воспользовавшись этой заминкой, бросил левую руку в лицо Долговязого, заставив его тем самым на доли секунды остановиться, а сам молниеносно нанес акцентированный боковой удар подъемом ступни в шею другого противника и быстро отступил на шаг назад, уклоняясь от последовавших один за другим хорошо поставленных ударов кулаками Долговязого в голову.

Все это время Эди не упускал из поля зрения Марвана, который так и не сдвинулся с места.

Между тем Долговязый продолжал атаковать, переступая через тела своих повергнутых товарищей. Чтобы положить этому конец, Эди быстро отступил на шаг назад вправо и замер во фронтальной стойке, вытянув вперед полусогнутые в локтях руки с раскрытыми ладонями, обращенными к противнику, как бы призывая продолжать атаковать… Долговязый не заставил себя ждать. Узрев в прекратившем маневрировать противнике легкую добычу, он, шумно выдохнув, словно лесоруб при ударе топором, направил в его челюсть правый кулак, который, оттесненный касательным движением левого предплечья несколько ушел за голову Эди, потянув по инерции за собой нападающего. В те самые доли секунды пальцы правой руки Эди молниеносно клюнули в глаза Долговязого, а освободившаяся левая рука, подгоняемая доворачивающимися плечом и корпусом, мощно ударила основанием ладони в подбородок, отчего тот рухнул словно подкошенный.