Под Большой Медведицей - Павел Кренев Страница 20

– Опять логично, – закивал головой Лебедь. – Что дальше, майор? Откуда и где ждать удара?

– Думаю, что по территории Молдовы до Кишинева вас будет сопровождать эскорт молдавской полиции, и вы будете ехать очень быстро, минуя все светофоры. А это означает, что румынскому снайперу к вашей машине не приблизиться, и у него совсем не будет времени, чтобы отыскать вас в этом эскорте среди других машин, выделить, успеть выстрелить… В условиях, когда снайпер не знает, в какой машине вы находитесь, все это выполнить за доли секунды крайне сложно, практически невозможно.

– Тогда получается, что на нашей стороне стрелять по мне не будут, невыгодно, на молдавской – невозможно, но когда же будет теракт, на какой стадии?

– Думаю, товарищ генерал, огонь по вам откроют, когда ваша машина поедет по мосту через Днестр или как только она пересечет мост. В любом случае это должно произойти до подъезда к КПП, где вас будет ждать молдавский эскорт.

– Какой в этом смысл? – пробурчал Лебедь громоподобно. – Мост – нейтральная территория. Получается, что пропадает политическая подоплека, а она должна быть, согласитесь, товарищи офицеры. Должна!

– Подоплека эта будет, потому что выстрел произойдет с молдавской стороны, с молдавского берега. Никакой экспертизы не потребуется: это будет для всех очевидно, что по русскому генералу стреляли молдаване. – Николай говорил уверенно, напористо, он был убежден в своей правоте, в своих аргументах.

– А почему ты, товарищ майор, полагаешь, что стрельба по мне должна обязательно состояться не в присутствии эскорта, а до того, как я к нему подъеду?

– Тут все просто: если снайпер по вам выстрелит в присутствии военных из сопровождения, то все они помчатся на поиски этого снайпера. И точно его найдут и заколотят палками, запинают. Снайпер это понимает. Он постарается стрелять скрытно от всех.

Опять все замолчали. Лебедь сидел, слегка покачиваясь в кресле, глядел перед собой. Поскрипывали перья ручек участников совещания. Все они что-то старательно записывали в свои блокноты.

– Ну хорошо, вроде бы все сходится. Пока. Будем над этим думать, – прервал тишину генеральский бас. – А какое твое другое соображение, майор? Ты же сказал, что у тебя их два.

– А второе заключается в том, Александр Иванович, что по вам лично никто стрелять и не будет. Ваша жизнь должна быть в безопасности в любом случае. – Сказал так Гайдамаков и даже слегка улыбнулся.

– Это ты, товарищ снайпер, за румынскую разведку так решил? С ней, что ли, договорился?

И все в самом деле как будто обомлели и не знали, что делать. То ли ухмыляться вместе с генерал-майором Лебедем, то ли руки крутить этому майору Гайдамакову, явному пособнику румынской разведки.

Гайдамаков быстро сообразил, что не вполне корректно выразился, и объяснил то, что хотел сказать.

– Я хочу сказать, товарищ генерал-майор, что вместо вас в машине должен сидеть манекен. А вы поедете в другой крытой машине, в которой поедет охрана.

Лебедь крякнул, приложил ладонь трубочкой ко рту. Большое тело его задвигалось в кресле. Какое-то время он не знал, как тут отреагировать, что сказать.

«В самом деле, этот майор, видно, толковый парень. Ему бы побольше таких. Вон сидят все с умным видом, как будто их не интересует жизнь их командира. А этот, молодой парень, видно, что специалист в своем деле, что-то придумывает, предлагает, сражается… Не превратить бы все это в комедию, засмеют ведь однополчане. И Москва засмеет – там тоже мастера подстав, паркетные умники…»

– По-моему, ты, майор, из меня посмешище сделать хочешь. Манекена из меня лепишь. Может, этот манекен и армией будет командовать вместо меня?! Петрушкой назовешь. Сядет в это кресло и будет руководить. А что?! Только ему физиономию надо умнее, чем у меня, сделать. Ну, это, по-моему, не так уж и сложно.

Лебедь «прокачивал» ситуацию. В самом деле, мысль-то у этого парня московского прекрасная – сделать куклу, вылепить подходящую морду, напялить генеральскую фуражку, мундир – и на переднее сиденье вместо него, а он уедет на любой другой машине. И жизнь ему гарантировано сохранится, и вражеского снайпера засечь и ликвидировать можно будет (а это тоже в зачет ему пойдет как военная хитрость), и задание правительства он выполнит – поучаствует в работе в самом деле важного межгосударственного совещания. Только надо верно все выстроить, подготовить. А мысль хорошая.

Гайдамаков не знал что и сказать. Как объяснишь этим важным военным, что ситуация в самом деле наиопаснейшая, что другого варианта просто нет.

Он стоял и молчал. Молчали все, потому что не понимали, как отреагирует командарм.

Выручил командир дивизии генерал-майор Яковлев. Он прошел Афганистан, участвовал в самых кровавых событиях. Он спас на войне много народу и в этой жизни уже ничего не боялся.

– Разрешите мне высказаться, – обратился он к Лебедю и, когда тот кивнул, поднялся.

– Я, товарищ генерал-майор, полагаю, что майор Гайдамаков совершенно прав. Вам нельзя подставляться под снайперскую пулю. Это нельзя допустить ни в коем случае. Пусть у кого-то это и вызывает улыбку, но лучше улыбка, чем убитый генерал Российской армии. Я так говорю потому, что уверен – покушение будет! Это нужно нашим врагам. Мне кажется, мы должны поддержать майора Гайдамакова. Он придумал хороший план.

Яковлев постоял, как будто подбирал слова:

– А этого, двойника вашего, товарищ генерал-майор, или, как его там, – манекена, надо просто хорошо сделать, чтобы похож был. Иначе все сорваться может.

И он сел на свой стул, достал платок и вытер вспотевшие щеки. Все как будто облегченно вздохнули, задвигали стульями, зашелестели блокнотами.

Лебедь подумал: «Ну, слава Богу! Ситуация вырулила на верную дорогу. Молодец, Яковлев, выручил!». И обратился к участникам совещания:

– Есть другие мнения?

Других мнений никто не высказал.

Тогда Лебедь обвел всех спокойным полусонным взглядом и сказал то, что обязан был сказать:

– Надеюсь, все участники совещания понимают, что я должен выполнить поручение президента нашей страны и быть в Кишиневе в точно назначенный срок. Мы, военные, как никто, осознаем, что воля Президента России, нашего Верховного главнокомандующего, должна исполняться во что бы то ни стало. Вот и мы с вами обязаны ее исполнить.

Лебедь знал: никто и никогда не упрекнет его в излишней военной хитрости.

И голосом расслабленного сытого льва он спросил:

– Ну, товарищи боевые командиры, у кого из вас есть в хозяйстве художник или скульптор, который сможет сделать копию моей красивой головы? Сделать быстро, за сутки. Размеры моей благодарности будут безграничны.

Лебедь выступал в своем жанре.

Совещание закончилось. И был определен скульптор – оформитель одного из батальонов 59-й дивизии. Он окончил Московское Суриковское училище по классу скульптуры, толковый сержант-срочник. Через десять минут после совещания ему была поставлена задача и обсуждены некоторые детали.