Коварная дама треф - Вячеслав Белоусов Страница 20

Найти опера после восьми часов вечера — задача непосильная, если не сказать невозможная, но позвонил в дежурку криминалист Шаламов и — о, чудо! Пятнадцати минут не прошло, и старший оперуполномоченный капитан милиции Константин Вихрасов, как джин из бутылки, сам объявился на проводе.

— Соскучился, Владимир Михайлович?

— Есть дело, Константин.

— Поднимать хлопцев?

— Вдвоем поскучаем.

— Что-нибудь захватить?

— При пушке?

— Как скажешь. Так просто, сам знаешь, не балуюсь.

— Тогда не забудь.

— С транспортом?

— Хотелось бы.

— Буду через десять минут.

— Заметано.

Шаламову не терпелось проверить намек прокурора области. Уж очень интригующе у того получилось насчет скелета, выпавшего из шкафа. А вдруг повезет! Чем черт не шутит!

Еще днем, отправившись после встречи с Игорушкиным прямиком в вытрезвитель, он провел там все оставшееся время рабочего дня. Надо было срочно определиться с Туманским и Мартыновым: официально задерживать их как подозреваемых и переводить в камеру предварительного заключения из этого бомжатника или освобождать и помахать ручкой. Но для этого необходимо было еще снять подозрения, а подозрений на этих полутрезвых обалдуев хватало. Неискушенные и доверчивые, врать они еще не научились, поэтому, если выразиться классическим сыскным языком, алиби граждане врачи не имели, хотя все нутро опытного криминалиста подсказывало ему, что дружки-алкаши совершенно ни при чем, а влипли в дерьмо по собственной дури.

С позволения разлюбезного Василия Савельевича, начальника бесславного учреждения, Шаламов устроился в его кабинете и мог спокойно подвергнуть «допросной пытке» каждого из приятелей порознь, упиваясь покоем, отделенный от беснующегося за стенами спецконтингента..

Как он и предполагал, ничего путного от допросов и не получилось. Не надеясь, он отработал по тривиальной положенной схеме. Сначала, не задавая вопросов и не объясняя причины, он попросил одного, а затем второго описать все события прошедшего дня; выпроводив их, закурил, внимательно прочитал и сравнил, что у них вышло. Затем впустил одного Мартынова и помучился с ним, забросав вопросами, таящими капканы и задачки, ловушки и каверзы, загонял в тупики. Слушал, вроде, лениво, вполуха, в окно демонстративно поглядывал, телефон дергал время от времени, изображая разговор то с «Колей», то с «Люсей», потом переспрашивать начал взмокшего подопытного и его ответы ловко переиначивал; в общем, мудрил и юродствовал, как где-то, в забытых давно специальных журнальчиках, все это по-научному именовалось занудно и основательно «тактикой и психологией предварительного допроса лица, подозреваемого в совершении преступления». Помучился сам и врача судового достал до кишок, но тот добросовестно выбарахтался из его хитроумной паутины.

Время перевалило за полдень, а он не принимался еще за главного фигуранта. Туманский дожидался его среди вытрезвляющейся, дрыхнувшей и вновь поступающей безумной братвы; весь изнервничался, конечно, из-за версий своих и догадок, то есть «созрел» для допроса, но криминалист устал. А допрос — дело тонкое, здесь от спешки один вред, даже если заранее интуиция подсказывает — результата впереди никакого. Надо было избавиться от этого вредного ощущения. Мозг требовал крови, кровь бегала от мотора, а движок подсказывал: кофе сейчас хорошего с сахарком! И хотя бы пару бутербродиков с маслом!

Выписав на Мартынова постановление о задержании, Шаламов вызвал народ из райотдела, хмуро оглядел взмокшего от пота, покрасневшего, не спускавшего с него глаз парня.

— Ознакомься, — пододвинул он тому лист.

Мартынов пробежал глазами половину и вскинулся на Шаламова.

— За что же?

— Читай, читай.

Мартынов перевернул лист.

— Это как понимать? Я ему ребра поломал?

— Экспертиза установит.

— Какое же хулиганство? Все в квартире происходило? Где общественное место? Не улица, не театр.

— А это уж мне судить. Вы врач? И я не посягаю на ваши профессиональные знания. А я юрист. Позвольте мне расставлять пешки.

— Он заявление подал?

— Я смотрю, вы искушены в нашем деле?