Выбери себе смерть - Чингиз Абдуллаев Страница 20

Колчин слушал, не перебивая.

— Конечно, это формальности, у вас раньше был допуск, но наформальностях построен наш мир. Вы незаконно получили список сотрудников группы«Рай», после чего снова позвонили в Минск и попросили прислать вам протоколвскрытия. Хорошо еще, что Иванченко действительно умер от сердечного приступа,иначе вы могли заподозрить черт знает что. А тут еще нелепое ранение вашегодруга Бориса Коробова — вернее, сына вашего друга. И вы сразу решили, что речьидет о крупном заговоре, о какой-то злой воле, приказавшей убрать вашего друга.Милый мой Федор Алексеевич, вы ведь столько лет работали в КГБ. Вы же отличнознаете: если нам нужно кого-то убрать, мы убираем. И делаем это без лишнегошума, спокойно и тихо. Поэтому выбросьте из головы все ваши домыслы и сдавайтедело Бахтамова. Там больше ничего нет, уверяю вас…

— Поэтому вы ко мне и пришли, — не удержался Колчин. —Просто так, зашли на огонек, на чашку чая. Ваше появление здесь только укрепиломеня в моих подозрениях.

Фогельсона трудно было смутить.

— Хорошо, предположим, что вы правы. И Бахтамова, и нашегоминского друга Иванченко убрали по приказу свыше. Но тогда тем более вам нестоит вмешиваться в эту историю. Разве вы не знаете, что есть такое понятие —интересы страны?

— Это когда убирают неугодных свидетелей? — в упор спросилКолчин.

— В том числе и свидетелей, — согласился Фогельсон. — Этоочень деликатная тема, мне не хотелось бы ее затрагивать.

— Зачем вы пришли?

— Предупредить вас. Завтра утром генерал Нефедов прикажетвам закрыть дело Бахтамова. Или передать его другому следователю. Я мог бы и неприходить сегодня вечером, но, зная ваш характер, ваше желание всегдадобиваться правды, просто решил по-дружески вас предупредить. Выкиньте изголовы это дело. Убийца найден, что вам еще нужно? Хаджиев действительно погибв Чечне: у них такие нравы, кровная месть. На оружии его отпечатки пальцев. Всесходится. Не нужно мучить себя и других. Это не даст ничего хорошего.

— Я не совсем понимаю, вы мне угрожаете или предупреждаете?

— Бог с вами, Федор Алексеевич, — замахал руками Фогельсон,— разве я могу угрожать своему коллеге! Конечно, предупреждаю. У вас ведьсемья, дети. Младшему вот все лекарство достать не можете. Да и у жены проблемыбольшие: перевели ее на полставки, а зарплата у вас не очень… И ведете вы неочень денежные дела: все убийства да теракты расследуете. А там взяток почтиникаких. Конечно, все знают, что вы честный человек, но, согласитесь, несколькомесяцев без работы больно ударили по семье. Хорошо еще, что вас взяли тогда вмилицию. А если бы не взяли? Пришлось бы идти в охранники или телохранители ккакому-нибудь банкиру или коммерсанту. А для вас это было бы очень некрасиво,вы бы наверняка отказались.

— Уходите, — взорвался Колчин, — я больше не хочу с вамиразговаривать.

— Напрасно вы так, — поднялся Фогельсон, — я говорил в вашихинтересах.

— Подождите минуту, — вдруг остановил его Колчин, поднимаятелефонную трубку. Фогельсон с любопытством следил за ним.

Колчин набрал номер Коробовых.

— Павел, это я, Федор. Сейчас у меня сидит здесь бывшийполковник КГБ, сотрудник группы «Рай» Марк Фогельсон. И угрожает мне. Передай,пожалуйста, нашим ребятам, что, если со мной что-нибудь случится, пусть ищутгосподина Фогельсона. Его очень легко найти. Он является в настоящее времяполковником ФСК. Не забудь: Марк Фогельсон.

Колчин положил трубку.

Фогельсон смотрел на него с каким-то сожалением.

— Жаль, — сказал он на прощание, — очень жаль, что мы с вамине смогли договориться.

— Если в больнице что-нибудь случится с Борисом… — Колчин недокончил свою угрозу.

— Да что с ним может случиться? Это вы вбили себе в головуразные глупости. Эх, Федор Алексеевич, а я искренне считал вас нашим союзником.Не договорились, а жаль.

Фогельсон взялся за ручку двери и, уже выходя, добавил:

— Думаю, мы еще увидимся.

— У директора ФСК в кабинете! — крикнул ему на прощаниеКолчин.

Оставшись один, он позвонил жене:

— Слушай, Лида, с сегодняшнего дня никогда не открывай дверьнезнакомым людям. Нет, ничего не случилось, приеду, все объясню.

В это время, сидя на другом этаже, в ста метрах от Колчина,Фогельсон раздраженно оправдывался:

— Откуда я мог знать, что он такой принципиальный. Нужныбыли данные психоаналитиков. В любом случае теперь он очень опасен.