Внебрачная дочь продюсера - Анна и Сергей Литвиновы Страница 20

– Вилен Арсеньевич!..

Борисоглебский был польщен, что его узнала столь молодая особа. Он постарался резво вскочить и даже протянул Лесе руку. Однако она поднялась на ноги без посторонней помощи и воскликнула:

– Вы приезжали к нам на съемки, помните? Я тогда к вам подойти постеснялась, а уж теперь, когда мы с вами столкнулись – в самом буквальном смысле столкнулись! – хочу вас попросить об автографе!

Нет лучшего способа расположить к себе творческого человека, чем попросить у него автограф, об этом Леся тоже где-то читала, хотя уже и не помнила, где и когда. Со сценаристом метод, примененный девушкой впервые, сработал более чем успешно. Польщенный Борисоглебский расплылся в улыбке. Затем взглядом опытного бабника окинул девушку. Смотрел он на нее как будто впервые (а ведь он однажды уже раздевал ее глазами – в субботу в ресторане).

Леся поняла: первый контакт установлен, и она не узнана (пока не узнана?). И еще ей показалось, что в голове у главного редактора объединения «БАРТ» созревает некий план…

…Всякая импровизация должна быть хорошо подготовлена. (Еще одна истина, почерпнутая Лесей из бесчисленного прочитанного ею научпопа.) Поэтому девушка провела полдня в меньшовском интернет-кафе: узнавала будущих контрагентов.

Вилен Арсеньевич Борисоглебский, как почерпнула Леся из киноэнциклопедии, родился в 1942 году. («Старичку, оказывается, шестьдесят шесть, ему пора на даче гладиолусы выращивать, а он хорохорится, по приемам ходит да за девушками пытается ухлестывать!») В 1965 году он окончил сценарный факультет ВГИКа. С 1967-го и аж по 1990-й (целых двадцать три года!) проработал на «Мосфильме»: сперва редактором, а потом главным редактором творческого объединения. Автор сценариев двух полнометражных документальных и одного художественного фильма.

После девяносто первого года в жизни редактора-сценариста появилась лакуна длиной в целых десять лет. Как провел он девяностые, киноэнциклопедия не сообщала. А в двухтысячных – новый всплеск творческой активности: Борисоглебский разразился сценариями аж пяти сериалов – каждый совместно с двумя-тремя, всякий раз новыми, соавторами. Однако довольно быстро, в 2003 году, его сценарные подвиги закончились, и о последних достижениях Вилена Арсеньевича справочник извещал скупо: «С 2003 года работает главным редактором продюсерского центра „БАРТ“.

«Интересно, – подумала Леся, – Борисоглебский пришел в „БАРТ“ и одновременно перестал писать сценарии. Связаны ли эти события? Наверно, да. А почему Борисоглебский покончил с писаниной? Времени перестало хватать? А может, ему запретил покойный Брагин?» Из этих вопросов неумолимо следовали другие: «А много ли потерял милейший Вилен Арсеньевич на том, что перестал кропать сценарии? И если потерял изрядно, винил ли за это покойного Брагина? Может, Борисоглебский спал и видел, как убрать продюсера с дороги?»

Гадать можно было бесконечно, да только информации, чтобы строить полноценные версии, явно не хватало. Брагина уже не спросишь. А «кастинг-директор» вряд ли скажет правду…

Попутно Леся просмотрела все имевшиеся в сети изображения Борисоглебского. Заметила, что на многих, даже двадцатилетней давности, карточках сценарист представал в очках. И только на двух фото (из десяти) щеголял без оных. Значит, видит он, в принципе, плоховато, и это не старческая дальнозоркость – зрение у него страдает давно. А ведь в субботу в ресторане Вилен форсил без очков. «Вряд ли старичок вдруг освоил контактные линзы, – подумалось Лесе. – Да и щурился он на вечеринке изрядно. Что ж, значит, есть шанс, что он меня в новом образе не узнает…»

Покончив с Борисоглебским, Леся стала искать злобную актрису-брюнетку. Она отыскала ее по фото на актерском сайте. Актриса звалась Ириной Манировой. Леся открыла посвященную ей статью в киноэнциклопедии и узнала, что настоящая фамилия актрисы – Манилова (Манирова – творческий псевдоним) и она не очень-то для комедиантки молода: тридцать три года. Фильмография лицедейки насчитывала семнадцать кинолент и телесериалов. Лесе показалось, что где-то она уже видела сей перечень. Она открыла те статьи, что читала давеча ночью в офисе, – посвященные Брагину и Райтонену, и просмотрела список их творческих достижений. Оказалось, Леся не ошиблась: в восьми сериалах, снятых за последние годы компанией «БАРТ», блистала госпожа Манирова.

Леся полезла на сайты, посвященные каждому из фильмов, и обнаружила, что во всех восьми актриса играла главные роли. В списках исполнителей она значилась если не на первом, то на втором-третьем месте. И всегда ее изображение имелось на плакатах, посвященных сериалам. «Вряд ли, – подумала Леся (она хоть и выросла в провинции, но прекраснодушной дурочкой сроду не была), – Манирову так много снимали благодаря ее дьявольскому таланту и неземной красоте. Вполне возможно, что она была любовницей Брагина или Райтонена, а может, и обоих… Но вернее всего – если вспомнить, сколь злые взоры выдра кидала на нас, – путалась она с убиенным Иваном Арнольдовичем…»

С Манировой, конечно, тоже надо повидаться – но сыщица пока даже приблизительно не представляла, как и под каким предлогом к ней подобраться. А вот в случае с «кастинг-директором» уже рождалось что-то вроде плана…

Уже когда Леся приехала в Москву, на Патриаршие, она еще раз позвонила по сотовому в «БАРТ», опять спросила Борисоглебского. И положила трубку, как только заслышала его голос. И тогда Леся заняла стратегическое место за столиком у окна – в том кафе, откуда прекраснейшим образом просматривался выход из киноофиса. Ей повезло: она счастливо разглядела, как ровно в шесть вальяжный Вилен Арсеньевич покидает присутствие, переходит улицу и не спеша направляется в сторону кафе. И тогда она бросила на стол две сторублевки – за крошечную чашку кофе и стакан минералки (настоящее разорение эти центровые заведения!) – и бросилась навстречу Борисоглебскому. И очень удачно врезалась прямо ему в грудь…

– Вы хотите автограф? – барахатисто изрек «кастинг-директор». Глазки его при виде стройненькой фигурки и молодого личика залучились. – Что ж, у вас хороший вкус… Вы знаете, девушка, я могу предложить вам нечто большее, чем свою вульгарную подпись…

– Что же? – слегка нахмурилась Леся. Она постаралась, чтобы в ее голосе одновременно прозвучали и кокетство, и опаска.

– У меня в машине есть моя книга, и я охотно подарю ее вам и на ней распишусь.

– Просто чудесно, – сказала Леся и добавила со всей серьезностью: – Я не могла даже надеяться на такое счастье.

Кто сказал, что мужчины не ведутся на комплименты? Еще как ведутся – особенно те, кто сам злоупотребляет лестью. Вот и сейчас «кинодраматург-писатель» раздулся от гордости.

– Идемте, – молвил он, – здесь два шага.

И даже взял Лесю под ручку. Точнее, довольно крепко уцепил жесткими пальцами за локоть.

Машина Борисоглебского и впрямь оказалась поблизости: далеко не новый «Фольксваген Пассат». Сценарист нажал на кнопку брелка, а затем распахнул перед Лесей переднюю пассажирскую дверцу. И самодовольно пошутил:

– Говорят, когда мужчина открывает перед женщиной дверь машины – у него либо новая машина, либо новая женщина…