Проклятая повесть - Михаил Анохин Страница 20

Наша организация, занимается поисками «высокоэнергетических объектов» с тем, чтобы при помощи их совершить прорыв в область потустороннего, которое по нашему мнению, есть не что иное, как параллельный нам мир. Выйти туда и достоверно узнать, насколько индивидуален и самостоятелен этот сгусток энергии, которую мы называем душой, – наша не единственная задача. Астрономы пытаются установить контакт с внеземными цивилизациями, а они, – возможно, рядом с нами, вот здесь!»

* * *

– Ну что? – спросила супруга Битюгина, когда он, за полночь, появился дома.

– Да как тебе сказать, голубушка, забавно.

– Стоило бы забавное слышать допоздна. недоумевала супруга, накрывая на кухне стол для ночного, уже ужина.

– Да как сказать. Сложное и неоднозначное впечатление произвел на меня один типчик, кстати говоря, наш, местный, из Прокопьевска, некто Лялин или Лялькин, не разобрал. Довольно складно излагал историю вопроса о «высокоэнергетических биологических объектах». В двух словах, речь шла о, так называемых мощах.

– Это о тех, что в Киево-Печерской лавре? – удивилась Людмила, расставляя на кухне, чашки с чаем и печенье.

– Бери шире и глубже, голубушка. Он начал чуть ли не с основания мира – вот так-то! Обычай мумифицирования, так распространенный в древности почти на всех континентах, уже, по его мнению, отголосок знания об энергетике биологических останков.

– И ты поверил?

– Ну, сказать так вот: «поверил» – было бы слишком, однако же в его лекции есть пункты, я бы сказал, факты общеизвестные и, скажем так, факты интригующие.

– Слушай, Лева, выкинь ты из головы все эту околонаучную дребедень, я билеты достала на концерт Понамаревой – русские романсы. Ты как к романсам, а?

– Отлично, голубушка, отлично! Умница! Лучшего подарка не придумаешь. А все-таки в этом что-то есть, я имею в виду те самые мощи: ведь и на самом деле из глубин веков идет тайна этого феномена.

– Нет, ты неисправим, Лев! – Людмила обняла Битюгина и поцеловала его в щеку. – Неисправим! Ну, подумай сам, какая энергетика у неживого объекта? А если и есть, то она, вспомни элементарную физику, Лева, трех типов бывает энергия: гравитационная, электромагнитная и внутриядерная, или как её там, барионная, что ли? По правде сказать, слово – энергия без определения какая она – пустой звук!

Битюгин молчал. Людмила привела еще, как ей показалось, убийственный довод:

– Вот недавно, прочла в «Литературной газете» интервью с фантастом Еремеем Парновым, так он говорит, что Лабсанг Рампа, автор нашумевших книг о Тибете, не кто иной, как англичанин, ни один десяток лет морочащий головы людям. Твой разлюбезный Моуди – талантливый писатель, решивший заработать на доверчивой публике. Или этот, как его, Джером Эллисон, придумал Артура Форда, который запросто общается с душами умерших и знает буквально все о потустороннем мире. Раньше издатели честно предупреждали: фантастика, а сейчас щеголяют друг перед другом, кто достоверней соврет. Чего молчишь-то?

– Да вот, слушаю твою темпераментную речь и думаю, что вся литература не что иное, как фантастика, даже если фигурируют исторические персонажи, а на форзаце написано – «исторический роман». А вообще-то, ты права, права в том смысле, что уровень доверия к напечатанному пал так низко, что правду от правдоподобия не отличишь.

– Ну, я с тобой не соглашусь, Лева. Как раз наоборот: верят во всяческую чепуху. Вот ты мне принес магнитофонную запись этого Лялькина и что же? Мне пяти минут хватило, чтобы понять: опять объяснение загадочного события непонятным и еще более запутанным. Я вот вчера твои книги от пыли протирала и попалась мне «Энциклопедия тайн и загадок». Открыла я эту книжку наобум и вот что прочла… Ты погоди, я сейчас схожу в библиотеку, принесу.

Людмила ушла. Её напористость и темперамент полемиста вовсе не раздражали Битюгина, как это обычно бывает среди людей, когда на любое «да» получают десятки «нет». На своих семинарах в институте Лев Петрович говаривал:

– Любите возражающих и перечащих вам. Чем сильнее сопротивление, тем больше напряжение – этот физический закон для цепи тока, справедлив и в науке. Если сопротивления нет, уже сигнал опасный, сигнал о том, что «врезаешься в пустоту.

Вернулась Людмила с книгой в руках:

– Вот послушай, Битюгин, – так она обращалась к нему, подчеркивая свою независимость. – Так вот, одна женщина, Бетти Хилл, якобы под гипнозом вспомнила о своем пребывании в летательном аппарате инопланетян. Все бы ничего, если бы не один весьма показательный и многоговорящий факт. Инопланетяне говорят и ведут себя так, как в подобной ситуации могли бы вести себя и говорить обыкновенные, среднего ума, люди. Вот характерный диалог:

«Бетти осмелела и спросила «капитана», откуда они прилетели… «Капитан» показал звездный атлас, на котором были жирные линии, обозначающие торговые маршруты, тонкие – периодические экспедиции, а пунктирные линии намечают, как пояснил «капитан», будущие полеты», – Людмила сделала многозначительную паузу и сказала: – Слушай, слушай Битюгин! – и продолжила чтение:

– Где же ваша звезда? – спросила Бетти.

– А вы знаете, где здесь ваше солнце? – прозвучал встречный вопрос.

– Нет, не знаю.

– Так как же я объясню, откуда мы?»

Людмила захлопнула книгу и небрежно бросила на стол:

– Ну, каково?

Битюгин на этот раз молчал. Действительно, приведенный фрагмент диалога с инопланетянами был настолько банален и примитивен, что не выдерживал никакой критики.

– Тебе ли не знать, Лева, – торжествующим и поучительным тоном продолжала супруга, – мы сами себя еще не знаем. Не нужно собственную непознанную сложность усложнять еще и инопланетянами, богами, которые борются за обладание энергией наших душ. Все эти параллельные миры…

Она резко оборвала свой монолог; потому что чайник уже закипал в третий раз. Она заварила, свежую порцию чая.

– Все это слишком банально, Битюгин, слишком по-человечески происходят все контакты с так называемыми инопланетянами. Из того, что человек для науки – все еще сплошное белое пятно, вовсе не следует…

Лев Петрович фыркнул и потянулся за сахаром.

– А ты не фыркай, не фыркай, Битюгин.

– Да я что? Просто показалась мне, что ты, голубушка, без пяти минут Лев Шестов.

– Пусть Шестов или кто угодно, но все свидетельства очевидцев инопланетян примитивны донельзя! Рассуждения этого Лялькина на таком фоне, – чуть ли не новое откровение.

– Продолжай, продолжай. – проговорил Лев Петрович, прихлебывая чай и аппетитно похрустывая печеньем.

– А чего тут продолжать? Мучишь ты себя зря, Битюгин. Ну, был такой приятный пациент, Адамов. Умер один желчный, злобный человек и два человека добрых, отзывчивых поправились, что из того? Если бы велась статистика смертей на предмет смертности добрых и злых…