Последние 18 секунд - Джордж Д. Шуман Страница 20

При сложившихся обстоятельствах лейтенант О'Шонесси предпочла бы труп неизвестности. Звучит чудовищно, но это так. Тогда ее подчиненным удалось бы собрать какие-нибудь дополнительные свидетельства. Конечно, лучше всего, если бы в один прекрасный день Энн появилась на пороге родительского дома. Но с каждым часом благополучный исход делался менее вероятным.

О'Шонесси плохо спала. Ей снилось какое-то подземелье, кто-то гонится за ней, и она слышит за спиной тяжелое дыхание. Сверху капает холодная вода. Келли ныряет под сточную трубу, во влажном песке вязнут колени. Она хватается окровавленной рукой за выступ на трубе, чтобы не выкатиться из-под нее, сдерживает дыхание, и в этот момент в ее запястье вцепляются сильные корявые пальцы…

– Вас вызывают по первому, лейтенант!

Она опомнилась, взяла трубку.

– Лейтенант О'Шонесси? Говорит детектив Джон Пейн из полицейского управления Филадельфии. У нас тут вчера произошло убийство, и мы разыскиваем родственников жертвы. У вас, кажется, есть Элмвудский приют. Там живет отец нашей жертвы. Администрация приюта отказалась отвечать на мои вопросы, рекомендовала обратиться к вам.

– Имя отца вашей жертвы?

– Эндрю Марки.

О'Шонесси нахмурилась.

– Он умер. Упал с лестницы и расшибся насмерть. Первого мая. Детектив Пейн?

– Простите, лейтенант. Значит, несчастный случай?

– Заключение патологоанатома я не видела, но мой сержант побывал на месте происшествия и говорит, что в самом деле несчастный случай. Администрация приюта сказала, что родственников у него нет.

– Значит, отец и дочь не очень ладили. Муж нашей жертвы утверждает, будто она вела себя так, словно отца вообще не существует. Как это случилось?

– Он открыл дверь на лестницу, ведущую вниз, в кладовую. Дверь почему-то оказалась не заперта.

– И конечно, никаких свидетелей?

– Да, – вздохнула О'Шонесси. Слова «несчастный случай» с каждой секундой теряли смысл.

– Вы знаете, что он отбывал срок?

– Да, я слышала. Кажется, в середине семидесятых годов.

– А вам известно, что он сдал своих подельников?

– Нет.

– Одним из них был Энтони Скалья.

– Скалья? Кто он?

– Второй человек в семействе Гамбино. Он занял место Петро Готти.

– Не может быть! Так долго откладывал разборку…

– Как знать, как знать. У последних двух поколений организованной преступности в Нью-Йорке страшные дела творятся.

– Понятно… Дайте объективку на вашу жертву. Может, нам удастся что-нибудь выяснить.

– Сьюзен Пакстон, до замужества Марки, сорок пять лет. Менеджер в дорогом магазине дамского платья. Девчонкой имела привод за хранение гашиша. Потом никаких правонарушений, если не считать парковку в неположенном месте или превышение скорости. Знакомые ее просто за святую держат. Приходский священник заявил, что в каких только церковных комитетах Сьюзен не председательствовала. Если у нее и имелось что-либо темное в прошлом, она это умело скрывала. В общем, убийца заходит в магазин после закрытия и всаживает в нее три пули. Одну в голову, две в грудь. Потом уходит, ничего не взяв. Ни изнасилования, ни ограбления. Мотив непонятен. Не думаю, чтобы он стрелял из спортивного интереса, лейтенант. Похоже, что они были знакомы.

– Помимо отца, она в Уайлдвуде была с кем-нибудь связана?

– Нет. Детство на Восточном побережье для нее как бы не существовало. И так продолжалось лет тридцать.

– Я посмотрю результаты вскрытия. Дайте мне сутки и номер вашего факса.

– Послушайте, лейтенант, вы можете подержать труп еще немного?

О'Шонесси подумала. Может, ей нужно самой переговорить с патологоанатомом?

– Да. Сколько времени вам потребуется на размышление?

– Недели полторы, не более.

– В морге полно работы, но я постараюсь сделать что смогу. Полторы недели продержим, если, конечно, не появится какая-нибудь родня и не заявит протест.

– Родня вряд ли появится. Но если что, дайте мне, пожалуйста, знать. Спасибо, лейтенант. Приятно было познакомиться.

– Взаимно.

О'Шонесси записала номер факса своего коллеги.

Створки на окне, выходящие в общую комнату, были открыты, и она видела, как сержант Макгир одной рукой держит у уха телефонную трубку, а другой катает по столу четвертак.

Сержант Макгир был высокий и кудрявый. Почти двенадцать лет прослужил детективом. Когда начальник подразделения ушел на пенсию, его стали считать первым кандидатом на эту должность. Однако О'Шонесси написала экзаменационное заключение лучше его, и городским властям не оставалось ничего иного, как доверить работу женщине.

О'Шонесси хорошо помнила, что сказал Лаудон в первый же день: «Подружись с Макгиром, остальное придет само собой. Он – заветный ключик к твоей успешной работе».

Войти в доверие к Макгиру оказалось легче, чем Келли ожидала. Он не страдал самомнением, и они хорошо сработались. Ему было безразлично, кто у него начальник – мужчина или женщина. С момента ее назначения О'Шонесси взяла за правило посвящать Макгира во все дела. Более того, она, не стесняясь личного состава, при всех спрашивала у Макгира совета. Она знала, как уважали его сослуживцы.

Пошла третья неделя, как Келли не взяла в рот ни одной сигареты. Утром Макгир пошутил: ребята готовы скинуться и купить ей блок. После воскресного происшествия с Энн Карлино Келли сделалась раздражительной. Понимала, что Макгир шутит, но ей чертовски не хотелось, чтобы мужчины подумали, будто их начальница сдала.

О'Шонесси потерла переносицу. Перед ней лежал доклад детектива Рэндалла об инциденте в приюте. Вроде ничего необычного, если учесть возраст Эндрю Марки и старческую рассеянность. И тем не менее…

Увидев, что Макгир закончил разговор, она нажала кнопку вызова.

– Макгир, – сказала Келли, – ты не поверишь…