Властелин на час - Анна Данилова Страница 20

Брат не реагировал. Шубин стал набирать номер Харыбина. Не посоветовавшись с Земцовой. Все нарушил, все, что только возможно, думал он, вслушиваясь в длинные гудки и чувствуя, как его поташнивает.

– Дима? Это Шубин. Извини, что звоню в такое время. Сейчас к нашему офису приедет один человек, сутенер… Милютин Саша. Хочу выкупить одну девушку. Мне для дела надо. Это важно. Слушай, я тебя никогда ни о чем не просил… А это лично для меня… Все понимаю, что ты хочешь сказать мне… Но… Помоги. Земцова ничего не знает…

– Я тебе сейчас своих людей пришлю… Ты потяни время, – услышал он низкий голос Харыбина. – Они попридержат его, а я сейчас постараюсь найти человека, который прикрывает этого… Милютина… Ну ты, Шубин, даешь… Благотворительностью решил заняться?

– Спасибо. Родина тебя не забудет…

– Девушка-то красивая?

– Герцогиня Альба…

– Ты случайно не пьян?

– Не знаю… Земцова меня завтра убьет.

– А ты ей ничего о звонке не говори. Скрой происхождение своей Гойи…

– Был бы рядом, пожал бы твою руку, Харыбин. Пока…

Он вышел на свежий воздух. Двор заметало снегом, было холодно и очень тихо. Он знал, что за стеной томится в неведении девушка, которую он знает всего несколько часов. Кто она? Откуда? Ну, потеряет он пятнадцать тысяч баксов… Земля круглая, все равно он ее найдет и снова приведет сюда… И будет приводить до тех пор, пока…

Послышался тихий стеклянный стук, он резко обернулся и увидел ее: в бледно-желтом прямоугольнике окна она, во всем черном, с бледным лицом, смотрелась как манекен. Он сделал ей знак: сиди и ничего не бойся, я сам во всем разберусь…

И почти в это же самое время во двор въехала машина. Остановилась. Прошло некоторое время, Шубин стоял на крыльце и смотрел в темные окна машины, затем открылась дверь, и он увидел невысокого полноватого мужичка в джинсах и кожаной куртке. Неприятное рябое лицо, мокрые губы, глаза смотрят внимательно, с недоверием. Сутенеру было лет пятьдесят с лишним. У него наверняка имелись жена и дети…

– Ты кто? – спросил он, приближаясь к Шубину, весь его вид выдавал желание обернуться и позвать дружков, что затаились в салоне машины.

– Меня зовут Игорь. Я хочу выкупить Веронику.

– А где она?

– У меня дома. Сколько она тебе задолжала?

– Пятьдесят тысяч баксов…

– Она сказала, что пятнадцать.

– А я сказал: пятьдесят. Она девка молодая, ей работать и работать… Если у тебя нет таких денег, вали отсюда, только верни ее, а то мои люди… они в машине…

Шубин понял, что сутенер пьян, причем сильно. Значит, и дружки его тоже. Да и он сам, Шубин, набрался, правда, не заметил, как это получилось. Он всегда пил умеренно, никогда не напивался, не пьянел, тем более от вина…

Он замер: арка дома осветилась со стороны улицы ярким белым светом, послышался звук мотора, и во двор вполз тяжелый, как танк, черный джип. Из него сразу же высыпались какие-то люди, подхватили Милютина или того, кого Шубин принял за Милютина, под руки, развернули и поставили к стене… Потом на снег легли лицом вниз двое его дружков…

– Ты Шубин?

К Шубину подошел высокий худощавый мужчина с внешностью подростка: светловолосый, с голубыми глазами и нежным розовым ртом. Одет в штатское. Представился Виктором Распоповым.

– Ты уже с ним говорил? – спросил Распопов.

– Говорил. Девушка сказала, что ее покойный жених задолжал Милютину пятнадцать тысяч и что за эти деньги тот готов ее отпустить, а сейчас я услышал уже о пятидесяти тысячах…

– Милютин, подойди, – высоким мальчишеским голосом подозвал к себе сутенера Распопов, причем таким простым, чуть ли не дружеским тоном, что Шубину стало не по себе. Он думал о Харыбине, о том, где и кем он работает, раз способен посреди ночи, почти под утро найти и поднять с постели нужного человека, именно того, кто знает и, возможно, «работает» с Милютиным, и приказать ему приехать разобраться… Земцова знала, когда собиралась в Москву, что Харыбин ей никогда ни в чем не откажет, если бы не Харыбин, не быть бы им всем в Москве…

– Саня, о каком долге идет речь?

– Так Виталька же в прошлом году разбился, а он мне деньги был должен…

– А при чем здесь эта девушка? Кстати, где она?

Через минуту Вероника уже выходила во двор, кутаясь в шубу и пытаясь раскурить сигарету. Руки ее дрожали. Пламя вспыхивало и тут же гасло, зажигалка наконец упала и провалилась в снег… Игорь взглядом попытался ободрить девушку, поднес зажигалку… Вероника была сильно напугана, боялась, как она потом скажет, перестрелки…

– Саша, – Распопов улыбнулся девушке, – познакомь меня с этой красавицей.

– Это Вероника.

– Ты друга своего еще помнишь? Чемоданова? Отдай Веронику, мы отпустим Чемоданова…

– Вадьку? Да без вопросов… Я только не понял, чего это ты из-за девки кипеж такой поднял, ночью прикатил…

– А тебе и не надо ничего понимать.

– И чего это вам Вероника понадобилась?

– Ты больно много пьешь, Саша, и болтаешь много. Ты про Чемоданова все понял?

– Да это не он Машку порезал… Ты бы его и так отпустил.

– Может, и отпустил бы, а может, и нет… С девушкой все?

– Говорю же: без вопросов. – Милютин повернулся к Веронике: – Бай-бай, Вероничка, нам очень будет тебя не хватать…

– Скотина, – тихо произнесла Вероника, шарахаясь в сторону, словно еще не веря в свое спасение. Она вообще не верила, что такое возможно…

– Тогда, мальчики, разъезжаемся… – приказал веселым мальчишеским голосом Распопов, повернулся к Шубину и пожал ему руку. – Если что, вот моя визитка, держи…

– Виктор, спасибо.

– И тебе спасибо. За мной должок был, теперь я с Димчарой в расчете… Ну, бывай!

– У нас здесь офис, приходи, пивка выпьем…

– Я не пью.

– Все равно приходи. И еще раз спасибо…

Все расселись по машинам, и вскоре двор опустел.

– Я ничего не понимаю… – услышал Шубин голос Вероники. – Это же Витя Распопов, мы его «Соляной кислотой» называем… Гроза всех местных сутенеров… Вот не знала, что у него дела с Саньком…

– Это их проблемы.

– Это же он, Распопов, Чемоданова в камеру бросил, помнишь, я тебе про подружку свою, Машку, рассказывала… Мы-то знаем, что Чемоданов ее не убивал, все знали, но его все равно взяли… Да уж, у них действительно там свои дела… И что мне теперь делать? Я даже не помню, как тебя звать… Наверное, мне надо тебе спасибо сказать.

– Скажи.

– Но целовать не буду, не проси. И вообще я теперь свободный человек?

– Да, можешь идти, куда хочешь.