Грязная война - Доминик Сильвен Страница 20

– Если бы это был не ром, а аквавит, я бы чувствовала себя как в каком-нибудь скандинавском детективе, – призналась она Бартельми, который теперь расплачивался за свои ночные похождения, зевая с риском вывихнуть челюсть.

– Почему? – спросил он, полузакрыв глаза.

– В скандинавских детективах герои то и дело устраивают долгие заседания и не стесняются пережевывать свои проблемы. И потом, они немного похожи на нас с тобой. Слегка неврастеники.

– Я не неврастеник, я просто устал. Шеф, вы решились вовлечь в это дело Ингрид?

– Здравый смысл говорит мне, что я должна поделиться информацией с Дюгеном.

– Тогда я подчиняюсь. А пока прилягу, – ответил Бартельми, укладываясь на диване.

Зазвонил телефон. Лола посмотрела на аппарат как на непрошеного гостя.

– Алло? Лола?

– Нет, принцесса Вануату. Я собиралась тебе звонить, Саша…

– Но сначала вы позвонили Франклину.

– Ты какой-то возбужденный. Печально слышать.

– Расставим точки над “i”. Следствие веду я. Дело на сто процентов политическое. Один неверный шаг – и весь уголовный розыск разгонят. И тогда вам точно будет на что жаловаться: никто никогда не узнает, кто расправился с Киджо и Видалем.

– Ладно, хочешь расследовать – сам и расследуй! Ром ударил ей в голову, и Лола бросила трубку. От чего зависит судьба? Каков бы ни был ответ на этот вопрос, жребий брошен. Не заботясь о буре, бушевавшей в сердце Лолы, Бартельми спал, сжав кулаки. Она оставила с ним Зигмунда и направилась в сторону улицы Дезир.

Комната ожидания была пуста. Диванчики психоделических расцветок стояли друг против друга, создавая труднопереносимый контраст, к которому Лола никак не могла привыкнуть. Из массажного кабинета доносился аромат жимолости и лилась музыка, вызывавшая в воображении сладкую жизнь Антильских островов.

Несколько минут спустя подруга-американка вышла в сопровождении улыбающегося и расслабленного клиента с розовой кожей. Она проводила его до двери, раскрыла для него потрепанный желтый зонтик в полоску и ласково вытолкнула под дождь.

– Чем ты осчастливила этого смертного? – спросила Лола.

– Балийским массажем и беседой. Он трейдер, понимаешь?

– А что тут понимать?

– Весь мир его ненавидит. Соотечественники считают его и ему подобных виноватыми в финансовом кризисе.

– Классический пример козла отпущения. Ничто не ново под дождем. Можно с тобой поговорить?

– Первый раз ты меня об этом спрашиваешь. Но я уже знаю, что у тебя на уме. Ты выпила, Лола? Ты же на ногах не держишься.

– Это все трейдеры виноваты, которые ромом торгуют. Можно я сяду?

– Хорошая мысль.

– Так ты знаешь?

– Ты хочешь, чтобы я была твоим driverна “твинго”, пока ты будешь допрашивать весь Париж, чтобы найти убийцу своего бывшего зама.

– Прости, что нагружаю тебя этим.

– Да поздно уже сожалеть. Все равно я виделась с Саша. Ты сражаешься со своим драконом, а я со своим.

– Драконом неудавшейся любви?

– Можно сказать и так. Это единственный способ перечеркнуть прошлое. Когда начнем?

– Как насчет сейчас?

– В твоем состоянии?

– Оно того стоит. Кажется, я разгадала тайну бытия.

– Сейчас надену что-нибудь поудобней и поедем.

Лола потерла руки, предвкушая зрелище. Переодевание Ингрид всегда было захватывающим представлением. Через несколько минут подруга вышла. На ней были брюки в фиолетовую и белую клетку и зеленоватый плащ, вероятно отрытый в 1937 году на помойке Дэшила Хэмметта [12]. Ансамбль венчала сиреневая клеенчатая шляпка “клош” в горошек, словно взятая из фильма Жака Тати.

– А какая же обувь дополнит этот роскошный наряд?

– Мои темно-зеленые ковбойские сапоги из крокодиловой кожи.

– Само собой.

– Shall we? [13]

– Я собираюсь перевернуть весь Париж вверх дном. И мы не остановимся, пока не умрем. Или не получим то, что хотим.

Ингрид протянула ладонь. Лола бросила в нее ключи от машины. Дикий зверь, до сих пор терзавший ей грудь, внезапно испарился.