Дело дрянь - Марина Серова Страница 20

Тут тон его сделался холодным и жестким — то есть настал черед обязательных угроз и предупреждений.

— И учти, Танюша: за тобой будут следить с помощью новейшей аппаратуры, нам будет известен каждый твой шаг. Не надейся найти и тем более не пытайся нейтрализовать «жучки» — во-первых, их не будет и в помине, мы уже давно перешагнули этот рубеж, а во-вторых, это будет расцениваться как попытка сопротивления и пострадает твоя подружка.

Я просто почувствовала, как он разглядывает меня, оставаясь в своей темноте.

— Я все поняла, — ответила я, — и готова сотрудничать. Буду вести себя тихо и правильно. Буду полной паинькой. Только, пожалуйста, скажите мне, откуда вы узнали, кто я такая?

Старик удивленно замолчал.

— Какая ты, оказывается, умная, Танюша! — отозвался он через несколько секунд в искусственном изумлении. — Ажно дух у меня, старого, захватывает от твоей послушности! Ты всегда так себя ведешь?

— Только перед людьми почтенными, — мягко огрызнулась я и добавила: — Ответьте, пожалуйста.

Наверное, по моему тону он понял, что ответить просто и прямо будет выгоднее, чем снова давить.

— Да мы, собственно, особо и не пытались про тебя разузнать, — ответил он, снова вальяжно разваливаясь в своем кресле. — Ну, поступило нам сообщение о том, что такая-разтакая особа прибывает в Северогорск как раз в тот момент, когда нам нужен профессионал для данного дела. Работа высокооплачиваемая, всех здешних крутых наш мужик, вполне возможно, знает, да и непрофессионалы они все, по большому-то счету… Вот мы и решили тебя нанять.

— Почему же так хитро вместо того, чтобы просто переговорить?

— Потому что, Танюша, — задушевно ответил старик, — ты нам нужна не как яркая личность, а как послушная девочка, как паинька, которой ты обещала быть. Потому что, Танечка, мужик этот, хоть и сидит уже вторую неделю в Северогорске, сам по себе международного масштаба… А брать его надо. Иначе он нам тут все карты спутает. И так уже где-то как-то прослышали, зашевелились, падлы!.. — Он внезапно закашлялся болезненным астматическим кашлем; я увидела, как один из телохранителей метнулся к столу (это был тот, мой поездной атлет с оглушительной битой в руках), схватил небольшой стаканчик и буквально влил его в глотку сотрясающемуся старику. Второй в это время буравил меня темным взглядом. Его лица я не видела и никаких примет до сих пор не знала.

В доставшиеся мне несколько секунд я, лихорадочно размышляя, пыталась понять, во что же меня втягивают.

Неожиданно на меня нахлынуло осознание, что я — не по своей, конечно, воле — ввязалась во что-то слишком крутое для моего уровня. Жизнь моя, кажется, сейчас висит на тонком волоске, но — что хуже, намного хуже — из-за любой оплошности, вольной или невольной, могут пострадать совершенно невинные люди. Например, Су.

Бедная девочка. Ну дернул же ее черт купить билет по соседству со мной.

Да и само задание… Скорее всего, мой новый хозяин и без меня имеет всю необходимую информацию, раз уж у него такая техника в арсенале, а я… Я просто стану подсадной уткой, пляшущей в воздухе под рукой фокусника, отвлекающей внимание от другой, достающей карту из рукава фрака. То есть слежка моя будет отвлекающим маневром со стороны старика. И когда время игры в прятки истечет, меня без промедления отдадут на забаву его людям. Мол, нет и не было никакой Тани Ивановой.

Не исключено также, что телохранители этой международной жертвы примут меня за посланницу Костлявого и развязка наступит намного раньше. Не хотелось бы мне этого, ой как не хотелось!

Что же делать, Ведьма? Ясно, что действовать можно только по ситуации, но как? Этого я пока придумать не могла, а потому просто молча кивала, когда напоивший старика атлет излагал мне способ связи:

— Ты должна будешь отчитываться о проделанной работе каждый день ровно в семнадцать тридцать пять, крайне рекомендую выходить на связь, даже если результаты нулевые, это, возможно, убедит нас в твоей правильности. Для начала сеанса связи ты должна будешь подойти к таксофону на углу улицы Бахметьевской и Третьего Рабочего переулка, набрать девятку и ждать. Подходить будешь с паролем, наш человек в милицейской форме будет стоять неподалеку, он позаботится о связи и о том, чтобы тебе не мешала очередь. Ты должна спросить его, как тебе добраться до швейной фабрики имени товарища Дзержинского. Он ответит, что фабрику закрыли и что туда лучше не ходить, потому что там собираются отморозки. Запомнила?

Я кивнула и повторила пароль.

— Отлично. Этот человек, за которым ты должна следить, очень богат, он обязательно появится в дорогих кафе и ресторанах. Впрочем, думаю, ты сама разберешься на месте. Это пока все.

Он отошел за спину прокашлявшегося и отдышавшегося старика, который сверкнул в темноте белками глаз.

— Что теперь? — спросила я, желая поскорее оказаться на свободе и приступить к выполнению хотя бы одного из моих заданий.

Старик внезапно на краткий миг отвел лампу в сторону и бросил на меня пристальный мрачный взгляд, от которого мурашки побежали у меня по спине и все тело сотрясла краткая пронизывающая дрожь.

— Ты слышала, — прошипел он. — Слышала, что я тебе сказал?.. Подумай над всем этим. И помни: шаг в сторону — ты труп.

Затем он снова кратким движением руки бросил мне в лицо поток режущего света, заставляя зажмуриться и мысленно проклясть его в очередной раз, с трудом встал и молча вышел. Охранники последовали за ним, и я снова осталась одна.

Ненадолго. Очень скоро в комнату вошли еще двое дюжих молодых ребят, которые довольно бесцеремонно и грубо отковали меня от стула. Я встала, разминая затекшие ноги и растирая онемевшие запястья. Хотелось прямо сейчас провести показательное выступление в стиле «Таня Иванова наносит ответный удар», но я, разумеется, сдержалась, позволив их уродливым от глупости и самонадеянности рукам вдоволь «пообыскивать» меня, а затем, поддерживая якобы затекшее тело, завязать глаза черным шарфом.

Мне позволили совладать с непослушными от неудобной позы и долгого бездействия мышцами и, словно слепую, повели куда-то к выходу.

Мы шли по коридору, затем свернули направо, спустились по лестнице, снова повернули, миновали короткий проходной коридор и вышли в большое помещение, где мои шаги отдавались гулким эхом. Бетонный пол. Холодный воздух с запахом бензина. Скорее всего, гараж.

Так и есть. Меня усадили в машину, рядом со мной сел еще кто-то. Повязку пока не снимали. Я смотрела вниз и видела край бежевой вельветовой обивки сиденья, а также свои джинсовые колени.

Хлопнула дверца водителя. Зафыркал мотор. Мы тронулись. Несколько поворотов, машина притормозила при выезде из гаража, а затем, снова набирая ход, устремилась в зимнюю стужу Заполярья.

Мы ехали достаточно быстро, глаза мои были по-прежнему завязаны, так что я не могла видеть, куда меня везут; но зато все звуки слышала просто великолепно. Что же, попробуем воспользоваться методом незаурядной кошки из подростковой повести Сетон-Томпсона: запомним дорогу по звуковой картине и немалому количеству поворотов.